Жестокая любовь мажора
Шрифт:
— Иди давай, Шварценеггер.
Конечно же, на мою шуточную фразу она никак не реагирует, но хотя бы не спорит и спускается вниз, я — следом.
Как только выходим на улицу, Алиса, покачивая сына на руках, показывает кивком на свою сумочку, перекинутую через плечо.
— Достань, пожалуйста, телефон.
Я свожу брови к переносице. Уже понимаю, что к чему. Сильная и независимая.
— Зачем? — складываю руки на груди.
— Такси вызвать.
Качаю головой, немного раздраженно
— А меня попросить слабо? Машина под боком, бери и садись.
Алиса суетится.
— У тебя нет детского кресла.
Отмахиваюсь.
— Сядешь с мелким назад. Я буду осторожен.
В ее глазах снова эта гребаная паника.
— А если гаишники?
— Оставь это мне, Алис. Садись давай. Или ты какому-то таксисту доверяешь больше?
Она недовольно вздыхает, прикрывает глаза и резко выпаливает:
— Хорошо! Грузи коляску!
Разворачивается и идет к машине, перехватывает ребенка одной рукой, чтобы взяться за ручку, но я опережаю ее и открываю дверцу.
Алиса натягивает улыбку, но такой улыбкой можно горло перерезать.
Ладно. Сейчас она на взводе, не буду нарываться. И так надавил. Но ведь как лучше хотел! Хватит уже отказываться от моей помощи из-за своих глупых принципов в ущерб и себе и ребенку. Теперь она хрен отвертится.
Поматерившись немного, складываю коляску с пятого раза и закидываю ее в багажник с мыслью, что надо купить новую. Тут уже механизмы ни к черту.
Сажусь за руль, завожу тачку и бросаю взгляд в зеркало заднего вида.
Алиса прижимает сына к груди, качается из стороны в сторону и целует его в висок, глядя куда-то в окно.
Протяжно вздыхаю и трогаюсь с места.
В машине такая удушающая тишина, что я слышу неровное дыхание мелкого.
А потом эту тишину разрывает надломленный голос Алисы:
— Прости, что накричала.
Я поднимаю взгляд на зеркало заднего вида и встречаюсь с ее блестящими глазами, которые она тут же опускает.
— Я просто перенервничала.
И это, блядь, чертов мед, который кипятком разливается в моей груди.
Умеет же быть ласковой кошечкой.
Моя Ведьма.
Глава 28
Когда мы подъезжаем к общежитию, мелкий уже спит на руках Алисы.
Я паркуюсь и выхожу первым, чтобы помочь им выбраться.
— Боже… у меня рука онемела, — стонет Алиса, и ее лицо искажается от боли.
И я сомневаюсь, что она не то что до комнаты, а вообще до парадной дойдет со спящим на руках ребенком.
— Давай помогу.
Алиса бросает на меня странный взгляд. Будто ей требуется время, чтобы понять, о чем я говорю.
А потом перехватывает сына поудобней и
Я осторожно забираю мальца и мысленно вручаю Алисе орден за мужество, потому что, в отличие от нее, наш сын — упитанный кабанчик. И я даже не представляю, как она еще не сломалась, таская его на руках.
Поправляю головку и залипаю на сопящем носике и приоткрытых губах, из которых на мою футболку стекает слюна. А мне по хрен. Потому что я, блядь, впервые держу своего сына руках. И мои чувства балансируют в каком-то отдельном мире.
Мире, который до этого момента не существовал для меня.
— Идем?
Я вскидываю голову и вижу, как Алиса пытается сдержать улыбку, глядя на нас.
Прочистив горло, киваю и направляюсь к парадной.
Алиса спешит, чтобы открыть мне дверь. Она бежит вперед меня по ступенькам, а я упускаю возможность насладиться ее хорошенькой маленькой задницей, потому что взгляд, будто магнитом, прикован к мелкому.
Слышу, как Алиса возится со старым замком, наконец открывает дверь, и мы оказываемся в затхлом коридоре.
Я непроизвольно прижимаю мелкого к груди, будто не хочу, чтобы он дышал всем этим дерьмом.
— Проходи, — Алиса пропускает меня и закрывает дверь. — Положи, пожалуйста, его в кроватку. Не разувайся только.
Но я не хочу тащить грязь с общего коридора, поэтому все равно скидываю кроссовки и захожу в комнату по скрипучему полу.
— Не нужно было, я полы не мыла сегодня…
Поворачиваю голову к Алисе и вижу, как краснеют ее щеки.
Мне хочется сказать, что тут бесполезно что-то мыть, но я молчу и как можно осторожней перекладываю мелкого в кроватку.
Он начинает дергаться, и я какого-то черта начинаю качать кроватку.
Это типа отцовский инстинкт дает о себе знать?
Усмехаюсь сам над собой, но это работает, и сын, прерывисто вздохнув, сворачивается калачиком и причмокивает.
Алиса подходит, и я возвращаюсь из этого странного состояния, немного отступая, чтобы она вставила градусник подмышку мелкому.
— Эм… ну я пойду пока коляску занесу.
— Возьми ключи, — шепчет она и я начинаю искать взглядом связку. — На столе.
Хватаю ключи и выхожу на улицу. Останавливаюсь и, закинув руки за голову, смотрю в небо.
Грудь распирает от эмоций. Не могу ни одной из них дать определения. Мне просто кайфово. Достаю пачку и выкуриваю сигарету, прежде чем вытаскиваю из багажника коляску и несу ее в комнату Алисы.
Выходит немного шумно, и я шиплю сквозь зубы, надеясь, что не разбудил мелкого.
Алиса уже тут как тут: забирает коляску, чтобы поставить в нужное место.
И вот мы приближаемся к моменту, который сворачивает нервы жгутом.