Жестокии развод
Шрифт:
– Так, не пугай меня этим взглядом.
– Каким взглядом?
– Мальчика из Омена! Что ты задумала?!
Тут уж не могу ограничиться одной улыбкой: начинаю смеяться в голос.
– Никогда не думала, что у меня такой взгляд!
– Если ты что-то задумала – да. Галя, что?
– Я хочу…я хочу не просто забрать Олега, теть Лен. Я хочу попытаться помочь его отцу…
Тетя Лена молча и часто моргает. В квартире тишина. Я не знаю, как она отреагирует на мои наполеоновские планы, а она мне нужна…
– Но сначала…-
Протараторив все, что было на моей душе, я замолкаю. Тетя Лена тоже не спешит говорить.
Мы просто смотрим друг другу в глаза, но внутри я все-таки больше спокойна. Не знаю, как так получается, а получается. Я словила какой-то всепоглощающий Дзен, и мне спокойно. Потому что разобралась. Потому что поняла. И даже если тетя Лена покрутит у виска и откажется ввязываться в авантюру, я знаю, что дойду до конца и сделаю все возможное ради своей цели.
Потому что я все поняла.
Потому что я наконец-то спокойна…
13. Характер Галя
Если тетю Лену напрячь что-то сделать, и если это достаточно важно для тебя – близкого ей человека, – она сделает это за рекордно короткое время. Даже если такое сделать не может никто.
Как фея крестная, через три дня после моей просьбы, она встретила меня от Олега с широкой улыбкой и кипой документов по делу его отца на кухне. Добыто было все: детали, показания, даже фотографии, которые я не стала смотреть. Только его…
Какой он мужик из себя как-то не отпечаталось, но вот глаза – да. У него были такие же красивые и серьезные глаза, как у Олега, и я улыбнулась.
А сейчас сжимаю ручки и еле могу дышать.
Тетя Лена договорилась о встрече. Я на нее приехала. Я его жду. Сейчас вот-вот откроется огромная, металлическая дверь, и его заведут внутрь.
Страшно.
Вообще, все это дико страшно! Иван отбывает наказание в тюрьме между Москвой и Питером, так что мне, можно сказать, повезло. Я успеваю сделать все, что наметила: пообщаться с ребенком, узнать его отца, а потом поехать на встречу с Верным. Да, Толя договорился. Он звонил мне тем же вечером, но так как слышать его голос мне не хотелось вообще, я сбросила звонок и написала:
Вы
Договорились, кажется? Сообщения будет достаточно.
Толя не отвечал достаточно долго, и я не знала
В принципе, думаю, он бы с радостью и послал, но приходилось сдерживаться. Все-таки на кону поставлено слишком много, а я? Что я? Подумав еще немного, совсем не жалею, что сделала именно так. Пора моим «дорогим и близким» зафиксировать, что понятие «личные границы» теперь распространяются и на меня, а не только на них.
Толя
Во вторник в двенадцать.
Я ему не ответила, но на ус намотала. Теперь остается оценить все, что будет происходить дальше. Я полностью осознаю, куда собираюсь вписываться, и мне…важно знать. Понимаете? Стоит ли Иван того, чтобы за него бороться? Тюрьма меняет людей, и пусть он сидит здесь всего полгода, это ничего ровным счетом не значит. Он мог за это время превратиться в кого угодно, а так как Олег стал мне уже дорог, закрадывается мысль: стоит ли впускать его в жизнь ребенка?
Господи, звучит просто отвратительно. Но! Я могу усыновить мальчика, и тогда уже я буду решать. Я стану его полноценным опекуном перед законом, а значит, мне придется лавировать между ними и устанавливать время посещений. Если я решу, что это возможно, конечно. Есть и второй вариант. Я могу не усыновлять его, а взять временное опекунство, чтобы забрать из этого страшного места. За это время мы смогли бы разобраться с приговором. Ради этого мужчины и него.
Звучит, как самый идеальный вариант.
У меня нет в планах разлучить семью, я лишь хочу помочь им…просто потому, что знаю, я смогу. Ну, и мне это самой очень нужно…не знаю зачем. Будто бы я просто физически не хочу позволить этому Новому году стать отвратительным шрамом на сердце моей истории жизни. Как бы глупо это ни звучало, но словно такое хорошее дело сможет разом перекрыть все неприятное послевкусие долгого брака…
Прикрываю глаза. Отсчитываю до десяти.
Я ни разу не была в тюрьме, и это, наверно, самое ужасное место во всем мире. Атмосфера так давит…пока я проходила осмотр и другие инструкции на КПП, успела словить на себе и жадные, и полные ненависти взгляды. А еще слышала шепотки в спину:
– Небось, сучка, к мужу-вору приперлась.
– Или любовнику. Точно-точно. Так и есть.
Я обернулась на автомате на двух женщин в старых, засаленных пуховиках, которые гипнотизировали мою белую шубу так, будто я ее у них украла.
Стало неприятно.
Я ничего не ответила. Испугалась, если честно. Это злое место, и люди здесь тоже злые. Не потому что они злые на самом деле, скорее всего, виновато горе. Оно же уродует, а если близкого человека сажают за решетку, как животное? Это горе.