Жезл маршала. Василевский

Золототрубов Александр Михайлович

— Пусть будет по-вашему, товарищ Василевский!

У Александра Михайловича отлегло на душе. А Верховный продолжал:

— Рекомендую вам привлечь к участию в операции авиацию 2-го Белорусского фронта — такое распоряжение командующему фронтом генералу армии Рокоссовскому я дам, затем авиацию Балтийского флота и 18-й воздушной армии. К вам будут командированы главные маршалы авиации Новиков и Голованов.

Такая необычная уступчивость вождя так тронула Василевского, что он уже не по-уставному проговорил в трубку:

— Спасибо, Иосиф Виссарионович,

я так рад... Я всё сделаю, как надо!

И он сделал! 25 марта войска фронта овладели городом Хайлингенбайль — последним опорным пунктом на побережье залива Фришес-Хафф, а 29 марта наголову разбили хейльсбергскую группировку немцев. 6 апреля после перегруппировки войск пехота, авиация и танки атаковали врага на Кёнигсбергском направлении. Уже с утра 7 апреля развернулись ожесточённые бои в пригороде и в самом Кёнигсберге. Немцы, как ни пытались, не смогли сдержать натиска наших войск. Атака следовала за атакой, люди сражались бесстрашно, напористо, у всех была одна цель — уничтожить гитлеровцев! В штурме Кёнигсберга участвовало две тысячи пятьсот самолётов. Они буквально забросали город и крепость бомбами, превратив его в огнедышащий ад.

— Второй день штурма города будет решающим! — сказал Василевский, наблюдая с КП в бинокль, как наши артиллеристы едва ли не в упор расстреливали крепость.

В динамике, стоявшем на столе связистов, раздался громкий голос генерала Белобородова:

— Товарищ командующий, 43-я армия очистила северо-западную часть города!

— Слышу тебя, Афанасий Павлантьевич! — ответил в микрофон Василевский. — Добивай фрицев, если они не сдаются в плен!..

На КП фронта поступил ещё один доклад: 11-я гвардейская армия, наступающая с юга, форсировала реку Прегель. И вот кольцо окружения сомкнулось в западной части города.

— Всё, капут фашистам! — воскликнул Покровский. — Войска гарнизона отрезаны от опергруппы «Земланд»!

Член военного совета генерал Макаров подошёл к командующему.

— Товарищ маршал, надо бы вам обратиться к немецким генералам и офицерам с предложением сложить оружие, — сказал он и протянул ему листок. — Я тут набросал текст, если подойдёт...

Василевский предложил немцам сложить оружие, чтобы избежать лишних жертв, но те отвергли его призыв, и с утра 9 апреля бои разгорелись с новой силой. На четвёртый день Кёнигсберг пал. Комендант Кёнигсберга немецкий генерал пехоты Лаш вместе со своими войсками сдался в плен. Гитлер считал, что он «виновен в сдаче города большевикам», и приговорил его заочно к смертной казни.

— Где пленный генерал? — спросил Василевский начальника штаба. — Давайте его сюда, может, скажет что-нибудь интересное.

Генерала Лаша привели в штаб. Пригласив переводчика, Василевский стал его допрашивать. Лаш был коренастый, широкоскулый, его серые глаза пугливо прыгали, он смотрел то на маршала, то на генерала Покровского и не знал, куда спрятать свои короткие, как обрубки, руки с толстыми пальцами. На вопросы маршала отвечал чётко и не юлил.

— Я никак не ожидал, что такая

крепость, как Кёнигсберг, столь быстро падёт, — заявил он. — Русское командование хорошо разработало и прекрасно осуществило эту операцию. Большевиков я ненавижу, но уважаю тех, кто оказался сильнее и храбрее нас!.. Под Кёнигсбергом мы потеряли стотысячную армию...

После допроса, который продолжался час, Василевский спросил генерала, есть ли у него какие-либо просьбы.

— Есть, господин... — Лаш смешался и тут же поправился: — Извините, товарищ маршал. — Лицо генерала отчего-то вдруг покрылось белыми пятнами. — Я не эсэсовец... Я прошу меня не расстреливать...

— Пленных мы не расстреливаем, — успокоил Василевский генерала. — Всем, кто сдался, будет сохранена жизнь... Скажите, генерал, какими силами располагает земландская группировка войск?

— Я точно не знаю, месяц тому назад там было девять пехотных и одна танковая дивизия. А вы что, хотите Земланд штурмовать?

— Иного выхода у нас нет! — Василевский развёл руками. — Наши войска прекрасно вооружены, у них силён наступательный дух, и за день мы уничтожим всю группировку ваших войск. Может, вы, господин генерал, обратитесь к ним с просьбой сложить оружие, чтобы не было лишних жертв? Правда, я могу это и сам сделать, но для них ваше слово имеет вес, не так ли?

Лаш горько усмехнулся:

— Вы ошибаетесь, товарищ маршал. Для них я уже предатель, если сдался в плен. Вряд ли они примут и ваш ультиматум, — подчеркнул генерал. — Там собрались отборные немецкие войска, среди них немало эсэсовцев.

— И всё же я попробую...

Гитлеровцы, однако, не приняли его ультиматума. Утром 19 апреля наши войска развернули наступление. Оборона врага с ходу была прорвана. Не выдержав удара, немцы стали отступать. На третий день боев Земландский полуостров был очищен от врага.

Василевский едва переговорил по радио с командующим артиллерией 11-й гвардейской армии генералом Семёновым, как в штаб вошёл генерал Покровский.

— Мы только что допросили пленного немецкого офицера, и знаете, что он нам сообщил?

— Что-то важное?

— Как сказать... Словом, личный представитель Гитлера гауляйтер Кох на ледоколе удрал с Земланда в Данию, а солдатам приказал сражаться с большевиками до конца! И что интересно, товарищ маршал, этот ледокол Кох приготовил себе ещё с зимы!

— Невелика птица этот Кох, — усмехнулся Александр Михайлович. — Главное — восточно-прусская цитадель германского империализма пала! С чем мы и рады поздравить Гитлера.

Но битва всё ещё продолжалась. 25 апреля войска 3-го Белорусского фронта освободили крепость и порт Пиллау (Балтийск).

— Теперь, кажется, бои поутихнут, — устало промолвил Василевский.

Пожалуй, впервые за все дни тяжёлых боев Александр Михайлович крепко уснул. В штабе фронта было тихо, как перед атакой на передовой. Люди ходили на цыпочках, так как знали, что командующий лёг отдыхать. Но вот в штаб вошёл адъютант начальника штаба и гаркнул: