Жезл маршала. Василевский
Шрифт:
Даша долго молчала, потом разжала губы:
— Маша — твоя дочь, Оскар, но я это скрыла...
— Почему?
— Не хотела, чтобы ты ссорился со своей женой. — Она помолчала. — Сам хоронил Галю?
— Помогли друзья-журналисты. Василевскому позвонил, но он был где-то на фронте у Жукова. У тебя малышка на руках.
— Я бы оставила её на попечение Юлии Марковны...
— Ни к чему это, Дашенька.
— Перед тем как уехать на фронт, Галя приходила ко мне, неожиданно сказала Даша. — Мы с ней долго беседовали о житейских делах. Потом
Теперь он понял: Галя узнала о его интимной связи с Дашей и в отместку укатила на фронт.
— Скажи, где Маша? — спросил Оскар. — Ты небось оставила её в больнице? Я так хотел её увидеть!
— Там хорошее детское отделение, врач — моя давняя знакомая, она и посоветовала оставить её. Дня три там побудет.
— Я купил ей большого мишку.
— После отдашь! — Даша вскинула на него опечаленные глаза. В них он увидел то смятенное чувство, какое не раз видел, когда приходил к ней. — Пока Маша в больнице, я бы хотела сходить с тобой на могилу Галины Сергеевны и положить цветы. Я уважала её, она прекрасный врач. Это она посоветовала мне родить малыша.
— Родить без мужа? — удивился Оскар.
— Да! — Даша улыбнулась. — Познакомиться с хорошим парнем и... забеременеть. А я от тебя стала беременной. Поначалу испугалась: что делать? А потом решила рожать.
— Жестокая ты, Даша! — упрекнул её Кальвин.
— Так уж и жестокая? — Даша лукаво повела бровью.
— Почему сразу не открылась мне? Я же люблю тебя!
Даша вдруг посерьёзнела и переменила тему:
— Василевскому не удалось переговорить с вождём насчёт Азара?
— Пока нет, но он обещал это сделать. Так что давай ещё подождём.
— Тебе, Оскар, виднее...
Кальвин побывал в редакции, уладил все вопросы и уже потом пришёл домой. В комнате было тихо, как в глухом фронтовом окопе. Куда ни глянь, всё в квартире напоминало о жене. Вот её стол, на нём в рамке фотокарточка, на которой засняты он, Галя и пятилетний Пётр. Оскар вспомнил, что фотографировались они в парке имени Горького на Первомай. Рядом другая фотография, на ней Оскар стоит в обнимку с женой, а справа от него улыбающийся Василевский со своей Катей. Внизу подпись: «Дорогим Оскару и Галочке от Василевских. 22 июня 1940 года».
— Ровно за год до начала войны, — произнёс вслух Кальвин, как будто около него стояла жена. — В тот день мы провожали Петю в Ленинград в военно-морское училище...
Зазвонил телефон. Это был Василевский.
— Добрый вечер, Оскар! Мне надо с тобой увидеться. Пожалуйста, никуда не уходи. Я выезжаю...
Оскар был немало удивлён, когда Василевский вошёл к нему в квартиру с автоматом.
— У тебя что, Саша, нет охраны? — усмехнулся он. — Зачем взял автомат? Да ты садись! Если желаешь, попей со мной чайку с вишнёвым вареньем. Галя прошлым летом заготовила на зиму па даче.
— Я к тебе на полчаса, не больше. — Александр Михайлович снял
— Нет Гали, Саша, — глухо сказал Оскар и обо всём, что касалось жены, поведал другу. — Когда из операционной вышел хирург, я спросил, как моя жена. Он ответил, что операция прошла успешно, но у Гали, как он выразился, «сердце висит на ниточке, так что эта ниточка может оборваться в любую минуту». И она оборвалась...
— Да ты что, Оскар?! — воскликнул Василевский. — Как же ты не уберёг её?
— Что я мог сделать? — Оскар развёл руками. — Осколок ведь не разбирает, кого жалить. Кто встретился на его пути, того он и кусает. — Оскар помолчал. — Неделю назад я похоронил её на Ваганьковском кладбище. Звонил тебе, но Штеменко сказал, что ты на фронте.
— Было такое. — Василевский зацепил его взглядом. — Что у тебя с Дашей?
— Влюбился в неё по самые уши, вот что! Она родила мне дочь Машу, и я чертовски счастлив! Я так люблю девочек!
— Не толкнуло ли это твою Галину на роковой шаг?
— Так и есть, дружище. Незадолго до своей кончины Галя сказала мне, что Маша моя дочь и что Даша любит меня и я должен взять её в жёны.
Помолчали. Потом Кальвин спросил:
— Не удалось замолвить слово об Азаре?
— Нет, но на этой неделе постараюсь переговорить с вождём, заверил Оскара Александр Михайлович. — Ладно, я поехал.
Оскар уже засыпал, когда ему позвонила Даша.
— Ты ещё не спишь? — тихим голосом спросила она.
— Чуть задремал, а тут твой звонок, — также тихо ответил он. И, не дождавшись, что Даша скажет ему, продолжал: — У меня был Василевский, и я открыл ему наш с тобой секрет.
— Какой ещё секрет? — не поняла она.
Оскар пробасил в трубку:
— Секрет, что мы давно любим друг друга и что у нас с тобой растёт дочурка Маша.
— Я уже взяла из больницы Машу и сказала ей, что приехал наш отец.
— Ты это сделала ради меня? — Оскар затаил дыхание и, прижав трубку к уху плотнее, нетерпеливо ждал, что она ответит. Теперь он понял, почему Даша тихо говорила с ним по телефону: малышка спит и она боялась разбудить её.
— И ради тебя, и ей стало лучше — нет температуры. Так что приходи завтра утром и увидишь её.
Оскару вдруг захотелось сейчас приехать к Даше. Но когда он сказал ей об этом, она запротестовала:
— Боже упаси тебе добираться ко мне в такой поздний час — уже половина первого ночи. Где ты возьмёшь такси? Нет, лучше отдыхай. Спокойной ночи. — И она положила трубку.
Теперь уже Оскар никак не мог уснуть. Он оделся и вышел. У соседнего подъезда стояла чёрная «эмка». Из неё вышла женщина с ребёнком, расплатилась с таксистом и, подхватив чемодан, шагнула в темноту. Оскар подошёл к машине.