Жезл маршала. Василевский
Шрифт:
— Я так рада, что наконец-то ты приехала!.. Да, а на кого ты оставила Павлика?
— В яслях. — Настя подняла на неё глаза, затуманенные слезами. — Примчалась вот мужа повидать. Может, разрешат мне свидание с ним? Так мне тяжело без Азара, ты и представить не можешь, сестричка!
Доехали на автобусе они быстро. Настя следом за Дашей вошла в её квартиру, поставила чемодан и стала раздеваться.
— А где же твоя Маша? — удивилась она.
— У соседки. Я сейчас приведу её...
Настя расчесала перед зеркалом волосы,
— Машенька, какой чудесный у тебя бант на голове! — ласково проговорила Настя. — Кто его вязал?
— Мама, тётя Настя. — Девочка заглянула ей в глаза. — А вы в гости к нам приехали?
— Захотелось тебя увидеть.
Настя достала из чемодана плитку шоколада и дала её Маше. Глазки у девочки засияли, она откусила кусочек и воскликнула:
— Ох и вкусный!
Даша между тем накрыла на стол.
— Настя, мой руки и садись обедать, — сказала она. — У меня борщ по-украински и котлеты. А хочешь, сварю сибирские пельмени? Я их сама делала из телятины.
— Давай что-нибудь, а то я тороплюсь на Лубянку, — ответила Настя. — Больше года я не видела своего мужа. Ты же знаешь, что когда Азара арестовали, я лежала в роддоме. Он-то и сына своего не видел...
После обеда она поспешила на Лубянку.
Даша не успела уложить Машу спать, как сестра вернулась. Лицо мрачное, в глазах какой-то туман, помада почернела на её тонких губах. Она сняла пальто и, не говоря ни слова, заплакала.
— Не дали мне свидания с мужем... А ему, видно, не сладко там. — Настя платком вытерла слёзы.
— А кому в тюрьме сладко? — усмехнулась Даша. — Но хватит слёз, сестрёнка, возьми себя в руки. Вон Маша ушла и тоже чуть не заплакала...
Настя немного успокоилась. Она сняла с себя белую блузку и надела светло-коричневый шерстяной свитер.
— А что Оскар, придёт сюда? — спросила Настя.
— Должен прийти. У него большое горе. Недавно он похоронил свою жену Галину Сергеевну.
— А что с ней случилось? — напружинилась Настя.
— Она ушла на фронт, и в бою под Истрой её тяжело ранило осколком мины. Сделали операцию, но спасти не удалось...
Помолчали. Настя подошла к кроватке. Маша уже спала.
— Кто её отец? Ты мне так и не написала!
— Я давно ждала, когда ты спросишь! — улыбнулась Даша. — Где её отец? На службе!
— Ты его любишь?
— Очень люблю! — призналась Даша. — Даже и теперь не верится, что он принадлежит мне... — Она хотела сказать ещё что-то в этом духе, но дверь распахнулась, и в гостиную вошёл Оскар. — Вот он мой муж и отец Маши! — воскликнула Даша и стала помогать ему снимать шинель. — Я так ждала тебя, Оскар! Пришлось одной идти на вокзал.
Кальвин подошёл к Насте и поцеловал её в щёку:
— С приездом, дорогая! Была на Лубянке?
— Не дали мне свидания с Азаром. — Голос у Насти дрогнул. — Уезжай, сказали, на свой далёкий Север. — Она помолчала. —
— Да, Настя. И случилось всё так неожиданно...
— Я ей об этом уже рассказала, — подала голос Даша.
— Я рада за вас! — произнесла Настя с таким неподдельным чувством, что Оскар и Даша ничуть не засомневались в её искренности.
— Какие у тебя планы, Настя? — спросил Оскар. — Может, с неделю у нас поживёшь?
— Нет, через два-три дня уеду. Ребёнок-то мой на попечении чужих людей. Правда, есть там у меня кровинка...
— Кто он, твой помощник? — спросила Даша.
— А ты не догадалась? — Настя простодушно улыбнулась. — Фёдор Саврасов, мой двоюродный брат. Обижается на тебя, Даша, что ты не прислала ему ни одного письма с тех пор, как его снова призвали на военный флот. — Она взглянула на Оскара. — Ты Дашу не обижаешь?
Кальвин на миг смешался, застыл.
— Ты о чём, Настя? — только и спросил.
— Даша доверчивая, а ты с большим опытом в жизни, — пояснила свою мысль Настя. — Не всё получается у молодой жены, а ты можешь закапризничать.
— Я веду себя как кролик, не так ли, жёнушка?
— Хватит тебе, Настя, судачить, — одёрнула сестру Даша. Она взглянула на часы и стала одеваться. — Оскар, ты идёшь в редакцию? Я провожу тебя. Пока Маша спит, возьму её детское питание. Может, и ты со мной, Настя?
— Устала я, сестричка...
Настя легла на диван и почему-то вспомнила недавнюю встречу с командующим Северным флотом адмиралом Головко. Она призналась ему, что жить ей без мужа тяжко, что глаза её не просыхают от слёз.
— Нет его вины в чём-то, мне клялся! — Она чуть всплакнула, голос её дрожал. — Помогли бы вы ему выбраться из тюрьмы! Вы же сами хвалили его, признавали, что командир он хороший...
— Я занимаюсь вашим мужем, и его дело до сердечной боли меня тревожит, — признался адмирал. — Но пока тщетно! Мне дважды звонил из Генерального штаба генерал Василевский, и мы говорили об Азаре Петровиче. Товарищ Сталин хорошо знает Василевского, на него-то я и рассчитываю. Наберитесь терпения, подождите ещё немного.
— Я собралась в Москву на свидание с мужем...
— Может, не надо ехать? — сказал адмирал прямо. — Идёт следствие, и вряд ли вам разрешат с ним встречу.
«Зря его не послушалась, — подумала сейчас Настя. — Только посмеялись надо мной на Лубянке».
Так случилось, что у маршала Шапошникова неожиданно поднялась температура и прямо из Ставки он уехал домой. А через час после этого Василевского вызвал Верховный.
— Опять Бориса Михайловича прихватила болячка, — грустно сказал он. — Так что обязанности начальника Генштаба Ставка возложила на вас. — Заметив, как Василевский насупил лохматые брови, добавил: — Каждый может заболеть, но наше святое дело не должно от этого страдать. — Он сел за стол. — Вы молчите?