Жезл маршала. Василевский
Шрифт:
Сталин покосился на Маленкова, курировавшего кадры военных.
— Кто писал боевую характеристику на Власова? Жуков?
— Он, Иосиф Виссарионович, а маршал Шапошников подписал директиву о назначении его заместителем Мерецкова, — пояснил Маленков.
Сталин загасил трубку.
— У меня больше вопросов нет, товарищ Мерецков. Теперь что касается вашей дальнейшей службы. Ставка назначила вас заместителем главкома западного направления генерала армии Жукова.
— Я готов принять эту должность! — повеселевшим голосом ответил Мерецков и, глядя на вождя, добавил: —
— Где вы были? — спросил Мерецкова Василевский, когда тот зашёл к нему. — Я давно вас жду! Час назад я переговорил с Жуковым, и он доволен, что вы идёте к нему. — И без всякого перехода Василевский сказал: — И всё же зря ликвидировали Волховский фронт, и я сожалею, что Сталин доверился генералу Хозину.
— Ты так считаешь, Александр?
— Когда вы от него ушли, он долго молчал, а потом, глядя на меня, спросил: мол, может, прав Мерецков.
— Ладно, посмотрим, как пойдут у Хозина дела, — вздохнул Мерецков.
Выехал он на Западный фронт ранним утром. Солнце ещё не взошло, в густо-синем небе холодно мерцали звёзды. После беседы с Василевским у Кирилла Афанасьевича полегчало на душе.
Жуков встретил его крепким рукопожатием.
— Значит, в нашем полку прибыло? — подмигнул он. — Рад, что тебя направили ко мне, хотя с решением Ставки ликвидировать Волховский фронт я не согласен. Василевский тоже возражал, но Сталин, закусив удила, поддержал Хозина, и тут уж ничего не попишешь.
— Я уверен, что у Хозина ничего не выйдет!
— Ты заявил об этом Верховному?
— Нет... — Мерецков отвёл глаза в сторону.
— То есть промолчал? — вскинул брови Жуков, отчего его лицо стало суровым, каким-то холодным.
— Вот именно, промолчал, а теперь жалею. Понимаешь, Верховный был не в духе, а когда он не в духе, ему лучше не возражать. А тут ещё Маленков бросил реплику в мой адрес.
— Маленков — профан в военном деле, а пытается что-то доказать! — Жуков бросил взгляд в тусклое окно, затем подошёл к карте и что-то стал разглядывать на ней. Потом снова заговорил: — Генерал Хозин человек смелый, но порой действует не сжатым кулаком, а растопыренными пальцами. Сколько у него теперь в руках армий? Девять! Да ещё три отдельных корпуса и две группы войск. Сил много, как бы не сорвался.
Жуков добрался до Москвы быстро. В приёмной Верховного он встретил Василевского. Они пожали друг другу руки.
— Ты сюда? — спросил Жуков.
— Да, мне тоже велено послушать твой доклад.
— Заходите, товарищи! — узнали они голос Сталина.
Жуков чётко доложил обстановку на Западном фронте. Ожидал вопросов, но Верховный спросил его о Мерецкове:
— Он прибыл в ваше подчинение?
— Прибыл, — ответил Жуков. — Я побеседовал с ним, дал ему задание. Сейчас он инспектирует 31-ю Ударную армию генерала Пуркаева и 4-ю Ударную генерала Курасова.
— Это хорошо, что вы с ходу включили его в дело, — одобрил Сталин.
— Да, но Мерецков просит дать ему армию. Он сказал мне, что благодарен вам за оказанное доверие. Но ему хочется командовать
— А меня попросить об этом не решился? — усмехнулся Сталин. — Ну и хитрец! Ваше мнение?
— Полагаю, просьбу Мерецкова надо уважить.
— А что скажет Генштаб?
— Я бы тоже дал Мерецкову армию, — ответил Василевский.
— Пусть вступает в командование 33-й армией, что сражалась под Вязьмой, хотя и позволила немцам окружить себя.
— Эта армия, товарищ Сталин, числится на бумаге, там и командовать пока некем, — возразил Жуков. — Она вышла из окружения с большими потерями.
— Ничего, Мерецков эту армию воссоздаст, у него в этом деле большой опыт. Так ему и передайте. А приказ о его назначении подготовит товарищ Василевский, и я подпишу его.
Мерецков, став командующим 33-й армией, с головой ушёл в работу, заверил Жукова, что армия «вновь обретает крылья». Два месяца он сколачивал дивизии. И вдруг в начале июня Мерецкова вызвали в Ставку. Невольно подумал: «Что могло случиться?» Позвонил Василевскому в Генштаб, хотел что-либо выяснить, но тот ответил:
— Приезжай, Кирилл Афанасьевич, и всё узнаешь!
Сталин встретил его приветливо, похвалил за то, что, по словам Жукова, он «воссоздал 33-ю армию», а потом заявил:
— Мы допустили большую ошибку, когда объединили Волховский фронт с Ленинградским. Генерал Хозин крепко нас подвёл. На слова был щедр, а на деле — пустозвон. Хотя он и сидел на Волховском направлении, дело вёл плохо. Ставка потребовала от него отвести 2-ю Ударную армию — он этого не сделал, и немцам удалось окружить его.
У Мерецкова защемило в груди: то, о чём он предостерегал Сталина, случилось. Не спас армию генерал Власов, скорее загубил её. Удивило Мерецкова и то, что Верховный признал свою ошибку.
— Что мне надлежит делать? — спросил Мерецков.
— Ставка поручает вам и Василевскому немедленно вылететь на Волховский фронт и во что бы то ни стало вызволить из окружения 2-ю Ударную армию! — сказал Сталин. — Директиву о восстановлении Волховского фронта позже получите. Вам следует по прибытии на место вступить в командование фронтом. Вы всё поняли?
Мерецков, обуреваемый волнением от того, что истина восторжествовала и его фронт восстановлен, горячо заговорил:
— Товарищ Сталин, я влюблён в свой фронт, как в красивую женщину, и рад до слёз, что его вернули к жизни...
Сталин ответил с нажимом:
— Иного выхода у нас нет! И, пожалуйста, без лишних эмоций. Для нас важно в первую очередь дело, а не дамские сантименты.
— Извините, вырвалось... — тихо промолвил Мерецков.
Василевский ждал Мерецкова у себя в кабинете. Кажется, он всё сделал, что надо: изучил район боевых действий, где окружена 2-я Ударная армия, нанёс на карту расположение войск на Волоховском направлении. Подумалось: Мерецкову придётся нелегко, немцы крепко взяли в кольцо армию, которой командовал генерал Власов. Теперь надо как-то рвать это кольцо, чтобы вызволить войска из беды. Но удастся ли? Напутствуя Василевского в дорогу, Сталин сказал: