Жезл маршала. Василевский
Шрифт:
— Выходит, они сорвали замысел врага полностью блокировать Ленинград?
— Вот именно, — подтвердил Василевский. — Теперь немцы вряд ли используют силы группы армий «Север» для наступления на Москву.
— Это хорошая весть! — тепло отозвался Верховный. — Нельзя допустить, чтобы враг полностью блокировал Ленинград.
Неожиданно позвонил Жуков, его громкий голос заполнил кабинет. По его словам выходило, что после сосредоточения своих группировок немцы опять начнут наступать на Москву. На вопрос Верховного, где он ожидает главный удар, Жуков заявил: «Со стороны Волоколамска. Танковая группа Гудериана,
— Надо нанести по танкам упреждающие удары! — воскликнул Сталин. — Один в районе Волоколамска, другой — из Серпухова во фланг четвёртой немецкой армии.
— Для этого у меня нет сил! — возразил Жуков.
Василевский увидел, как на лице Верховного надулись желваки, а в глазах появился такой знакомый ему жёлтый блеск. «Сейчас грянет буря!» — подумал он.
— Товарищ Жуков, у вас шесть армий! — крикнул в трубку Верховный. — Разве этого мало?
Жуков ответил, что бросать резерв фронта на контрудары нельзя. Линия обороны фронта растянулась на шестьсот километров, а в глубине, особенно в центре фронта, у него мало войск, и немцы могут пробить брешь, в которую хлынут танки.
— Значит, вы против контрударов? — напрягся Сталин, и Василевский увидел, как он почернел лицом.
— Они нам ничего не дадут, а распылять силы Западного фронта я бы не хотел.
Сталин процедил сквозь зубы:
— Контрудары готовьте, это приказ, а план сообщите мне к вечеру. — Он положил трубку и взглянул на Василевского: — Упрямый ваш друг, к тому же дерзит. Придётся его наказать.
Тут уж Александр Михайлович не сдержался.
— Контрудары вряд ли принесут ощутимый успех, — сказал он. — Кавалерия против танков — что волк против слона, её надо прикрыть танками, а у Жукова их очень мало. Жуков по натуре рисковый, но за его спиной Москва!
— Вы что, сговорились с ним? — вспылил Сталин. Он хотел закурить, взял трубку, но тут же бросил её на стол, и возбуждённый, заходил по кабинету. Потом подошёл к Василевскому и в упор спросил: — Значит, вы бы тоже не решились на контрудары?
— Я бы в данном случае не рисковал.
— Как же тогда быть с приказом Верховного Главнокомандующего? — усмехнулся Сталин.
Василевский решил идти до конца:
— Я бы попросил освободить меня от должности командующего фронтом.
Сталин вскинул брови:
— Я полагал, что со временем вы могли бы заменить начальника Генштаба маршала Шапошникова, но вижу, что ошибался.
— Вы правы, товарищ Сталин. — Василевский встал, одёрнул китель. — Маршала Шапошникова заменить я никак не могу! У меня просто для этого нет данных.
— Свяжитесь с Жуковым и напомните ему, чтобы к восемнадцати ноль-ноль у меня на столе лежал план нанесения контрударов!
— Слушаюсь! — Василевский повернулся и вышел.
«Что это с Верховным? — недоумевал он. — Жуков прав: до контрударов ли сейчас, когда не хватает сил сдержать натиск танков Гудериана? Позже, когда измотаем немцев в обороне, другое дело».
«Часа через два штаб фронта дал приказ командующим 16-й и 49-й армиями (генералы Рокоссовский и Захаркин. — А.3.) и командирам соединений о проведении контрударов, о чём мы и доложили в Ставку, — отмечал после войны маршал Жуков. — Однако эти контрудары, где главным образом действовала
Рано утром 5 декабря, когда над Москвой висел промозглый туман, в Генштаб позвонил командующий Калининским фронтом генерал Конев.
— Кто у телефона, товарищ Василевский? — громко спросил он. — Прошу доложить Верховному, что Калининский фронт начал боевые действия. После ударов авиации и артподготовки войска ринулись на врага.
— Понял, Иван Степанович! — воскликнул Василевский. — Желаю вам успехов!
На другой день ударные группировки Западного и Юго-Западного фронтов также развернули наступление. Началось грандиозное сражение. Как потом выяснилось, для немецких войск наши удары были полной неожиданностью, и они не смогли сразу сориентироваться, стали отступать. «Генштаб и Ставка правильно выбрали момент перехода в контрнаступление», — глядя на карту, подумал Василевский. Всё это время он находился в Ставке, то и дело его вызывал Сталин, задавал вопросы по боевым действиям трёх фронтов, и он едва успевал готовить исчерпывающие ответы. Ему стало легче, когда после болезни 10 декабря и Генштабе появился маршал Шапошников.
— Ну что, голубчик, Красная Армия, как говорил Маяковский, «всех сильней» и она бьёт немцев? — спросил он.
— Бьёт, Борис Михайлович, — весело отозвался Василевский. — Утром о вас справлялся Верховный. Вы бы доложили ему о себе.
— Не сейчас, — мягко возразил Шапошников. — Надо же мне узнать обстановку на фронтах!
Разговор прервал телефонный звонок. Борис Михайлович снял трубку.
— Вы уже вышли на службу? — удивился Сталин.
— Полчаса, как прибыл! Извините, что не сразу доложил о своём прибытии. Хотел поначалу войти в курс дела, а уж потом представиться.
— Ничего, сейчас я проинформирую вас. — В трубке раздался смешок. — Берите с собой своего заместителя — и ко мне. Есть вопросы, которые надо срочно решить...
Бои нарастали с каждым днём. Враг ожесточённо оборонялся, но нашим войскам удалось сломить его сопротивление. Василевского огорчало то, что в ходе сражения не всё было гладко и Станке приходилось поправлять командующих фронтами. Так, левая группа войск Калининского фронта наносила по немцам лишь частичные удары, что распыляло его силы. Александр Михайлович пожаловался Шапошникову.
— Борис Михайлович, обидно, ей-богу обидно! — сетовал Василевский. — Перед наступлением Верховный посылал меня и штаб Калининского фронта, чтобы передать Коневу директиву и объяснить ему суть требований, что я и сделал. Он заверил меня, что выполнит требования Ставки. А на деле его войска наносят по врагу не мощные удары, а комариные укусы, и пользы от них нет. Я прошу вас поставить в известность Верховного.
— Вы сами доложите ему, — возразил маршал. — Я хочу связаться с Жуковым и кое в чём поправить его. Посмотрите на карту. Жуков сосредоточил перед Волоколамском четыре армии, я 30-ю армию можно без ущерба для Западного фронта передам. Калининскому фронту с задачей — левым флангом армии занять Старицу, а правым флангом перехватить с юга и с юго-запада калининскую группу немцев, окружить её и уничтожить.