Житие сестер обители Тёсс

Штагель Элизабет

Была у нас также одна блаженная молодая сестра, ее звали Элсбет Шеффлин. Господь наш щедро делился с нею Своей благодатью, так что ее житие зримо оповещало о себе с помощью добродетелей, священного делания и благодатных откровений. Благодать начала действовать в ней, когда она еще находилась в миру. Ибо она стяжала великое рвение к жизни духовной и была вынуждена добиваться ее с немалым трудом. Поскольку лукавый не смог ее отвратить от такой жизни, всячески противодействуя ей и искушая ее посредством родни, то он принялся ей угрожать через одного одержимого человека и говорил: «Только уйди в монастырь, уж я тебе отомщу!» Но она, исполнившись сердечной отвагой, сказала: «Стало быть, нужно решаться».

Когда она пришла в монастырь, Господь наш отдал ее лукавому духу в полную власть, дабы она была мучима многообразным и великим страданием, но чтобы души ее он не касался — не иначе, как это случилось и с блаженным Иовом, о котором читаем, что наш Господь по особой любви попустил, чтобы он был тяжко мучим нечистыми духами [65] . Тем самым Господь наш ее особо почтил. Ведь наибольшая похвала, какую только можно воздать доброму человеку в сем времени, это когда о нем говорят, что он — страждущий человек.

65

...это

случилось и с блаженным Иовом ~ он был тяжко мучим нечистыми духами. — Ср.: Иов. 1: 12.

Первая невзгода из тех, что постигли ее, заключалась в том, что она испытала немало хлопот из-за отвратительных червей на своем теле. Сие было воистину невыносимо. Ее охватила столь тяжкая хворь, что временами она полдня лежала в бессилии. Поэтому за ней потянулась молва, думали, что она неизлечимо больна, и оттого она была весьма презираема. Сию невзгоду она испытала в первый же год после того, как ушла в эту обитель.

Но и потом лукавый дух по злобе своей не отступал от нее и наводил на нее страх то одним, то другим. Иногда она находила на своей постели, в спальне, ужей и подобных им пресмыкающихся. Как-то раз ее поставили келаршей, и к ней в погреб явился лукавый, но она его отважно прогнала. (Мы там установили распятие, чтобы у того было власти поменьше.) Еще же она часто подвергала себя самому суровому бичеванию [66] . Но пока она им занималась, лукавый доставлял ей немало хлопот. Порой он склонялся рядом с ней на колена, а затем бил ее изо всех сил и сверх всякой меры. Она соблюдала правила Ордена в каждом деле, начав подвизаться со всем тщанием сразу после того, как явилась в сей монастырь. Как написано выше, в первый год она сильно болела, но все-таки соблюдала молчание и из-за болезни редко его прерывала. Да и позже, во всякое время и на всяком месте, она говорила немного.

66

...она часто подвергала себя самому суровому бичеванию. — В оригинале: «sy nam <...> dik vil streng disciplinen» (Tss. 23, 5—6).

Она ревновала не только о великом, но радела также о малом. Никого из сестер не называла лишь собственным именем, но прибавляла к нему «сестра», даже если речь шла о ее сестрице по плоти. Кроме того, она выказывала особое тщание в благоговейной и усердной молитве. В то время, когда она была привратницей и у нее выдавалась свободная минутка, шла она в хор или читала молитву при вратах. Она никогда не делала ничего ради себя, и у нее ни с кем не было никаких внешних дел. Ее обращение со всеми сестрами было очень мягко и любезно, и она тщательно береглась от всякого веселия и празднословия. В любом деле было хорошо заметно, что она творит его с внутренним трепетом и изнутри любящего сердца. Слыша какие-то сплетни и не будучи в силах направить беседу к лучшему, она вставала и уходила, ибо хорошо понимала, что из-за них нарушается сердечный покой и любовь к Богу. В том, что ей велели, она была столь усердна, что нам нередко казалось, что ей сие не по силам.

Однажды конвент пребывал в скорби по причине войны [67] , и сестры совместно творили молитву святой Маргарите [68] . А ей о том не было ведомо. Когда наступило время вечерней молитвы и она находилась на монастырском дворе, воссиял свет удивительной красоты, стремительный, как бы блеск молнии, и некоторые сестры его отчетливо видели, а равно внешние люди. Они испугались, что хор загорелся. Свет миновал, но сестры, его увидавшие, не знали, что бы он мог означать. Блаженная же сестра стала их спрашивать прямо-таки в каком-то неистовстве, какую молитву творил конвент. И ей было сказано: святой Маргарите. И тогда она распростерлась на полу перед всем конвентом посреди хора и сотворила ту же молитву. А когда хотела подняться, то оказалась столь слабой, что двум сестрам пришлось ее уводить. В оной слабости она оставалась XIII недель, и все думали, что она тяжко болеет. Впоследствии она сказала, что была наказана святой Маргаритой, поскольку не сотворила ей молитвы. Та явилась-де ей в столь ослепительном свете, что вынести его было сверх ее сил, и, кроме этой, никакой другой болезни у нее не было.

67

...по причине войны... — В оригинале: «von ains urluges wegen» (Tss. 23, 25). Речь идет о битве сторонников Адольфа Нассауского и Альбрехта Габсбурга на Тёсском поле около Винтертура в 1292 г.

68

Святая Маргарита. — Вероятно, имеется в виду мученица III в. Марина Антиохийская, почитаемая в Европе, начиная с «Золотой легенды» Иакова Ворагинского (1260), под именем Маргарита.

Как-то раз она сидела после вечерней молитвы в хоре, и тут, пройдя через хор, к ней подошел прехорошенький Мальчик. Когда он приблизился к ней, то она, увидав, что он такой славный, спросила: «Ах, мое милое дитя, кто ты?» Он же ответил ей с нежностью: «Аз и Троица — едино. И как сие истинно, так истинно то, что ты никогда не разлучишься со Мной».

А один раз ее определили на какую-то должность, но ей показалось, что исполнять эту должность у нее не было сил. И всё же подумалось ей: «Господи мой, вот мне хочется из любви быть послушной, как и Ты по любви пожелал быть послушным Отцу Своему в небесах». И когда, немного спустя, она пришла в хор на молитву, Господь наш склонился с большого креста, стоявшего слева, — низко-низко, прям к ней. И она уразумела из этого, сколь любезным нашему Господу было ее послушание.

Благодаря изрядной чистоте, в которой пребывало ее сердце, ей время от времени давалось узнать, сколь светло и ясно некоторые сестры стоят перед Богом. Как-то раз она была в трапезной на молитве, здесь же молилась блаженная сестра Элли фон Вурменхуссен [69] . И она узрела, что сия сестра Элли чиста, как кристалл. А потом она спросила у Элли, какую молитву та в это время творила. Элли ей отвечала, что в это время она по болезни ничего не могла делать, кроме как, смиренно склоняясь пред Господом, помышлять: «Господи мой, если бы я могла делать лишь то, что приятно Тебе, я бы то делала». И тогда она поняла, что Богу ее обращение было угодно.

69

Элли

фон Вурменхуссен — представительница рода Вурменхуссен (Womhausen, Wurmhausen), состоявшего с 1239 г. в экономических отношениях с монастырем Тёсс, неоднократно получавшего от этого рода земельные наделы в качестве дара либо в ленное владение.

Как-то раз она стояла на молитве в капелле и видела, как блаженная сестра Элли из Эльгау [70] преклонила колена перед прекрасным образом нашей Владычицы и что тело ее выше пояса было чисто и подобно кристаллу. А в чистоте ее тела она увидела свет. Сей был ясен и ярок, как сияние солнца. Свет этот двигался, как бы играя и радуясь в ней, и ей дано было познать, что то была душа оной Элли. И ей подумалось: «Блаженная сестрица, да благословит тебя Бог!» И подумалось далее: «Ах, я несчастная грешница! Как обстоит дело с моею душой?» Тотчас узрела она тело свое в той же чистоте и свою душу в той же ясности и игривом веселии, в каком видела упомянутую выше сестру. Сии созерцания у нее продолжались немалое время, и через них стяжала она изрядную радость. Благодать посещала ее после заутрени, и она оставалась в восхищении [71] до тех пор, пока конвент не отправлялся к столу... Но послушайте чудесное подтверждение духовного видения! В тот самый час средь сестер зашла речь о той благодати, каковой она удостоилась. Речь завела Элли из Эльгау, сестра из мирянок [72] , бывшая исключительно добрым человеком. Когда же ее стали расспрашивать о благодати подробней, она сказала: «Не отрицаю, я так говорила, хотя мне о том никто не рассказывал». А оная блаженная сестра Элсбет Шеффлин имела в обители родную сестру, и та удивлялась, что бывшее ей откровение всем стало известно, и ругала ее, что она-де кому-то о нем разболтала. Но она той отвечала: «Я не перемолвилась нынче ни единым словечком ни с одним человеком и не сходила с этого самого места», — и уверяла, что она здесь ни при чем, открыто от всего отрекаясь. А родственница между тем приступила с расспросами к сестре Юци Шультасин [73] . Но и та, не желая ничего объяснять, всё отрицала, однако, некоторое время спустя, явилась к ней, от всего сердца расплакалась и сказала: «Я омрачена внутри себя из-за того, что говорила неправду. Что ты слышала об этом деле, случилось на самом деле. Но лишь Богу известно, как сие вышло наружу, ибо я не говорила о том ни одному человеку» [74] .

70

Элли из Эльгау — сокращенное имя Элсбет (Элизабет) из Эльгау (см. регистр на с. 21 наст. изд.).

71

...в восхищении... — В оригинале: «an ir andacht» — букв.: «в своем благоговении» (Tss. 25, 8).

72

Сестра из мирянок (legen Schwester. — Tss. 25, 12). — насельница женского доминиканского монастыря, не принявшая монашеских обетов; ср. лат. conversa (см.: Mediae latinitatis Lexicon Minus 2002/1: 356). В отличие от монахинь, светские сестры активно участвовали в хозяйственных работах (уборке помещений, заботе об урожае, приготовлении пищи); проживали отдельно в «домах конверзов»; не допускались в хор, носили одежду, позволявшую отличать их от монахинь, принесших обеты. С конверзами не следует смешивать новициев, или послушников (лиц, готовящихся к принятию обетов; см. примеч. 4 к гл. [XXII] «О блаженной сестре Адельхайд фон Фрауенберг»), а также мирян, проживавших при обители, но не собиравшихся приносить какие-либо обеты. В сестринских книгах конверзы, происходившие из небогатых семей, получали, как правило, имена по месту их рождения и жительства: Элли из Эльгау, Белли из Шалькен и т. п. В число монахинь они не могли вступить из-за невозможности сделать имущественный вклад, сопутствующий принятию обетов (об этом подробнее см. в житии Адельхайд Фрайбургской из монастыря Отенбах).

73

Юци Шультасин — сокращенное имя Люции Шультессин (см. регистр на с. 21 наст. изд.).

74

Но послушайте ~ «Я омрачена внутри себя ~ не говорила о том ни одному человеку». — Данный отрывок следует понимать как рассказ о монастырской сплетне, источник которой, несмотря на старания, не удалось установить. Из этого делается вывод, что содержание видений Э. Шеффлин было открыто Богом одной из сестер, но затем стало известно Ю. Шультасин, а от нее — Элли из Эльгау. Расследовала эту сплетню родная сестра Э. Шеффлин, последовательно расспрашивавшая монахинь.

Как сия избранная особа являла через святые дела, что в ее сердце горит божественная любовь, так она обнаружила это посредством любовной тоски и пламенных слов, которыми говорила о смерти. Когда она лежала на смертном одре, для нее надлежало пропеть сладкие словеса о Царстве Небесном. А по прошествии малого времени она изрекла, не скрывая желанья: «Ну вот, я приблизилась к смерти». И, удостоившись блаженной кончины, отошла из мира сего к блаженству в веках.

[IV]

Сестра Маргрет Виллин [75]

Любезный Господь, являющий в том Свое многообразное милосердие, что никому не умеет отказывать в Своей благодати, кто бы с подлинной ревностью ни домогался ее, обнаружил сие особенным образом на одной из наших сестер, которую звали Маргрет Виллин. [Уже] в юные годы ее житие было столь светло и строго, что говорили, ей-де в обители никто не подобен. Когда она была еще достаточно молода, Господь наш даровал ей ту благодать, что она полностью презрела свою прежнюю жизнь и вполне обратилась к тому, что от Бога. Сие случилось в столь краткое время, что сестры из-за этого пришли в удивление. И стала она проводить такое строгое житие, что никто в обители с ней не мог бы сравниться.

75

Идентифицировать эту монахиню не удалось. Фамилия «Виллин» была одной из распространенных в средневековой Швейцарии.