Житие, в стреляющей глуши - страшное нечто...
Шрифт:
– Вот сука! – огрызнулся на них Косницин, выстаив короткую пего-русую бородёнку. – Как на фронте живём!
– Не говори, Захарыч, фронт всё ближе и ближе – скоро по селу пойдёт…
– А я те говорю – как на фронте живём, сука-а-а! – заревел от бессильной ярости Косницин.- Не пожрать, не посрать… Выпить, сука, как человеку не дают! Бля буду, при Советах лучше жилось! Нет, могли, конечно, в райцентре на активе пропесочить, по общественной достать… За наглядную агитацию – что на плакате у бабы
– Ага, так то он-но, конешна… Могли, как меня, в райотдел НКВД вызвать, пару оплеух дать – за недоносительство…
– А ты, сука, хер лохматый, чего мурло своё раззявил? – взорвался Косницин, будто ручную гранату бросили. – А тебе есть твой непосредственный начальник, учинённый над тобой германской властью… империей этой грёбанной, значит… И власть моя, власть моя… тьфу ты, пропасть, бля буду – исполняй мой приказ ты должон! Должон, я тебя спрашиваю?
– Ну, должон…
– Не нукай, ни мерина ведёшь! Вот я тебе культурно, по-немецки, приказываю: ком дранг… нах… как его там, еди его мать… шоссен рус партизан! Ферш-г-тейн?
– Я это самое – ферштейн, Трофимыч. Только это самое – боязно… Да и – кум я тебе или кто? А ну как – не вернуся?
В ответ на это Косницин пошарил у себя на заду – искал наган, выданный ему под расписку в районной полицейской управе. Не найдя – потянулся к столу, где было много посуды. Свиридов быстро скумекал, что к чему – сквозанул под стол.
В горницу торопливо впорхнула полнотелая Дарья, жена Демьяна.
– Батюшки святы, да у тебя кровь на лице, Демьян! - запричитала она, заглядывая под стол.– Кто это тебя так-то, а? Муженёк мой, прости господи?! Вот я тебя сщас ухватом, пьяница такой! Уже залил зенки, царь иудейский… Понтий Пилат проклятущий! Вот я тебе рога-то обломаю, изверг!
Она действительно потянулась к ухвату возле печки, где пеклась на угольях картошка. Но супруг оказался проворней – вскарабкался на лавку и дунул в открытое окно, зарывшись с головой в лопухи. Там, не раздумывая, он стремительно кинулся к подсолнуху, что вскоре накрыл его своими золотисто-чёрными солнышками.
– А всё ж, Дарья, какой чудак у меня из винтовки затвор вытянул? – жалобно запричитал Свиридов, поглядывая на ухват…
Так как Онищенко с открытым ртом молчал, Васька не заставил себя долго ждать:
– А боишься ты, братуха, что найдут тебя. И кончат... Те, кому ты сейчас служишь верой и правдой. И кончат они тебя только потому, что под руку попал - не вовремя... Вот так ситуация для тебя сложилась, а ты совершенно не при чём. Вроде фантика оказался... Бумажки от конфетки, которую взять и выбросить не жаль. И жалеешь ты поэтому, братуха - сильно жалеешь о своём выборе... Сказать о каком или сам мне скажешь?
В
– Жалеть я так... немного, конечно, жалею. Что в воздух пальнул, когда мне этот фриц сгоряча врезал, - всхлипнул и хмыкнул Онищенко, оттирая кровь.
– Что ж она, паскуда такая, льёт и льёт... Ну, а по большому счёту, ни о чём не жалею...
– И что служишь Великой Германии и фюреру тоже не жалеешь?
– Ну, как сказать... А что мне осталось? Жизнь она, паскуда, такая... Ничего наперёд неизвестно... В плен попал - в лагерь, что - подыхать что ли? Вот и взял - на службу к немцу. Ничего, кормили, одёжу нашу выдали, хэбэ, - потеребил он свою же гимнастёрку...Папиросы дают, махры, когда у них есть, денежное довольство вермахта. Бабы там, всякое разное, если заслужишь... Не обидят! Ну, понятно, что кофий им варишь, сапоги чистишь, по кухне... Но, если что ни так - можно и по зубам!Оно, конечно, для порядку - так и нужно. Мы стерпим - при Советах тоже терпели...
– Ладно, ясно что ты наш человек, Андрей. А нам такие наши ох как нужны, - сказал Васька, сыграв натуральное восхищение. Для вящей убедительности даже хлопнул Андрюху по плечу, от чего тот поджался: - Я ведь тут не просто так, Андрей.Я ведь тоже служу Великой Германии - задание секретное выполняю. Понял-нет?
И запустив руку за борт синего пиджака - извлёк круглый металлический жетон на цепочке, который забыл - растяпа такой!
– передать Лоренсу.
Онищенко в глаза бросился предмет, похожий на железнодорожную пломбу. С одной стороны (Васька намеренно повращал его с загадочно улыбкой) виднелись какие-то цифры, с другой - красовалась выбитое "Geheime Staatspolizei".
– Понял откуда я буду?
У Онищенко отвисла челюсть :
– Откуда вы будете, господин немец?
– Да из гестапо: из секретной государственной полиции Великой Германии. От откудова.
Онищенко вскинулся, но Васька с силой усадил его на место:
– Сидеть! Мы давно за тобой наблюдаем. И всё, что здесь произошло входит в план одной секретной операции, которая разработана самим фюрером германской нации Адольфом Гитлером.Все кандидаты прошли строжайший отбор. И ты в том числе, Андрей Онищенко. Искренне поздравляю тебя - с этого момента ты поступаешь в моё распоряжение. Твоя задача теперь - беспрекословно исполнять мои приказы. По завершении операции ты будешь отмечен высокой наградой рейха. Может быть - из рук самого фюрера. Кроме этого ты и твоя семья получите большой земельный надел в вечное владение. Ни то что - при Советах... Но в случае твоего отказа или попытки саботажа ты будешь немедленно уничтожен. Такая же участь постигнет всех твоих родных и близких, так и знай! Ты согласен принять участие в операции секретной государственной полиции? Или согласен подохнуть как большевистский холуй и иудейский прихвостень?