Житие, в стреляющей глуши - страшное нечто...
Шрифт:
Онищенко вздрогнул и испуганно кивнул:
– Ага, так, значит... То-то я подумал: иду себе спокойно, никого не трогаю, от обязанностей своих не отлыниваю. А он, герр немец, ко мне подъезжает и - ка-а-ак хрясть мне в челюсть...А потом - ещё в почку! А потом - я как не выдержал, как выстрелил в воздух. Что б, значит, герр Густав, меня спасать... А они - из пулемёта...
– Ты поступил как требовала ситуация, Андрей Онищенко. Ты молодец! Но я не слышал главного - ты
– Ага, конечно...
– Так вот, с этого момента ты становишься моей тенью. Ни одного слова, ни одного движения без приказа! Никаких посторонних мыслей! Только вперёд и только за мной. Ферштейн?
– Ага, ферштейн...
– Не понял?!
– Извините, герр немец! Яволь!
– Снова молодец...
***
...Крегер и Йорген шли по сельской улочке уступом. Впереди по левой стороне, выставив длинную самозарядную "Вальтер 41", шёл Йорген. Замыкающим был Крегер. У него глаза горели ненавистью к тому наглому "хиви", которого он сгоряча избил, а затем причислил к партизанам. Глупее надо было ещё придумать. Но Крегеру надо было спасать не шкуру - своё имя. В охранной дивизии, где он служил, поначалу с этим было неплохо. Крегера уважали как московского ветерана. Но со временем в дивизию стали приходить солдаты с Железными крестами, полученными за Ржевский выступ, Крым и Сталинград. На их фоне он со своей медалью "Мороженное мясо" выглядел уже не таким красавчиком и героем.Его постепенно стали оттеснять в тень; его рассказы о поединках с КВ и Т-34 уже не выглядили такими красочными.
– Иди вперёд!
– в который раз гаркнул он в спину Йоргена.
– И смотри по сторонам, сосунок. Пули таких как ты целовать любят.
Йорген не отвечал и Крегера это бесило:
– Старший стрелок, ты опять задираешь нос?!? Я это запомню...
– Лучше поглядывай по сторонам, герр московский ветеран. Пули любят таких как ты - слишком разговорчивых...
Вдали поднялось облачко пыли, раздались детские голоса. Крегер прижался к забору:
– В укрытие, идиот! Хочешь пулю схлопотать?!
– Это всего лишь дети...
– Всего лишь дети... Тут у каждого сопляка за пазухой граната или пистолет в кармане! Они нас ненавидят...
– Будут больше ненавидеть, если вы, командир, будете бить каждого встречного, а потом стрелять...
– Идио-о-от! Заткнись!!! Какой же ты идио-о-от, Йорген! И паникёр, и трус! Тебе эти русские ближе, чем я, твой боевой наставник и командир!? Это надо
– зашипел Йорген что есть мочи.
Его коробило от вида Йоргена, который ничего и никого не боялся, хотя было ему всего двадцать четыре года и он был на фронте всего без году неделя.
– Убирайтесь, маленькие вшивые свиньи!
– протяжно заорал Крегер детям.
– Убирайтесь в свой вонючий колхоз, к своим гусям и уткам... к большим русским свиньям!
– Кричите-кричите, - флегматично вставил Йорген в его спич, ступая подкованными ботинками на гетрах.
– Пусть пули на нас все слетятся...
– Я тебе заткну когда-нибудь пасть!!! Пусть эти сопляки лучше уберутся...
– Пусть они сами решают - прятаться им при виде такого меткого стрелка...
– Ах ты, свинья норвежская...
За ближайшим плетнём задрожали золотисто-чёрные головы подсолнухов - показалась чья-то усатая голова в красноармейской пилотке с пятнышком посредине:
– Господа немцы, их бин... как это... власть! Я есть... это самое...
Голова вздрогнула и заулыбалась. резко запахло перегаром... В следующий момент усатый выбросил над собой левую руку с длинной винтовкой.
– Хенде хох! Ахтунг!
Крегер полоснул по подсолнухам длинной - во все стороны полетели срезанные зелёные стебли и листья. Брызнули угольно-чёрные семена, взметнулись золотистые листья. Йорген присел - с колена выпустил все десять патронов. Стрелянные гильзы усеяли вокруг пыль.
– Молчи, идиот! Пойди и осторожно посмотри, что с ним... Что ты медлишь, исполнять?!
Йорген вынужденно повиновался. Вставив в винтовку новый магазин и передёрнув затвор, он отсторожно сблизился с плетнём и раздвинул стволом уцелевшие заросли.
– Ползком, идиот! Куда ты прёшь?!
– Похоже, шеф, вы его уложили наповал. Это всё, что я могу сказать. А кто он - предстоит выяснить... Одет в гражданское... В руке у него - винтовка русского образца, но... у неё нет затвора! Надо обыскать...
– Так обыщи, кретин безмозглый!
– Обыскать... Тоже ползком?
В следующий момент над головой Йоргена провизжала очередь из МР. Он инстинктивно перевалил через плетень. Следующая очередь снесла уцелевшие головы подсолнуха. Крегер в ответ, почти не целясь, расстрелял весь диск - выпустил его веером по всей улочке. Зазвенели разбитые стёкла, заголосили женщины, завизжали дети. Протяжно завыла собака.