Живое проклятье
Шрифт:
— Тем интереснее! — усмехнулся Синицын. — Личные дела с главным человеком в Хопёрске! Мне ведь любопытно.
С главным человеком? Тут я бы поспорил. Однако сейчас лучше всего перевести тему, пока Синицын не начал слишком уж назойливо приставать ко мне с вопросами о Елине.
— Я одного не могу понять, Илья, на кой чёрт нам встречаться в такой глуши? — поинтересовался я. — Малиновка — самое крайнее село Хопёрского района. Дальше только Салтыковка и Елань — и то они хотя бы около железной дороги располагаются.
— Алексей,
— Да уж за общий патент мог бы и к моему дому подъехать, — хмыкнул я. — Ладно, что-то я больно агрессивно настроился на это встречу, ты прав. Надо сосредоточиться. Только скажи, куда нам идти? Мы же не в самом селе собираемся встретиться?
— Нет-нет, мы договорились увидеться за лесополосой, которая отделяет поле, что располагается к северу отсюда, от самого села, — ответил Синицын. — Пойдём. Скорее всего, он уже на месте. Это очень пунктуальный человек, не будем заставлять его ждать.
Когда мы прошли через лес и оказались на месте встречи, я увидел одинокую карету. Одному Грифону известно, как извозчик умудрился загнать лошадей так далеко через снег. Да и через лес им вряд ли было бы просто проехать. Что ж, как говорится, запишем в загадки.
Стоило нам появиться на горизонте, и кучер сразу соскочил со своего сидения. Бородатый мужчина с большими синими, как лёд, глазами подошёл к нам и внимательно посмотрел сначала на меня, а затем на Синицына.
— Э… Мы пришли увидеться с господином Щеблетовым, — произнёс Синицын. — Не мог бы ты позвать его?
Кучер вновь перевёл взгляд на меня и прищурился. Не моргая, он долго всматривался в моё лицо, а затем…
Сорвал с себя бороду.
— Простите, господа, обыкновенная мера предосторожности, — произнёс мужчина, который всё это время изображал из себя кучера, а затем поклонился и представился: — Щеблетов Александр Анатольевич, к вашим услугам.
У Синицына аж челюсть отпала. Похоже, за этой дешёвой накладной бородой он не смог узнать своего старого знакомого. А им оказался моложавый мужчина лет тридцати. Борода действительно хорошо скрывала его лицо, потому что на деле у Александра не оказалось даже щетины. Он поправил русые волосы, сложил руки на груди и, взглянув на меня, произнёс:
— Алексей Мечников, значит? Ну, здрасте-здрасте. Илья Андреевич много мне о вас рассказывал. Мне очень давно хотелось познакомиться с вами. Мне и от Филиппа Аркадьевича Ловицкого приходилось о вас слышать. А Ловицкий — человек неподкупный. Ничем! Ни деньгами, ни мольбами. Уж не знаю, чем вы так довели господина Ловицкого, но он пока что единственный человек в ордене, который на сто процентов готов поддержать любое ваше новшество.
Ничего себе! А я и не думал, что на Ловицкого произведёт такое неизгладимое впечатление лечение Клавдии. Хотя он ведь говорил, что клинический случай напомнил ему то, что случилось с его матерью.
— Александр Анатольевич, — улыбнулся Синицын. — Сколько лет, сколько зим! А вы ничуть не постарели! Мне уже, право, надоело общаться с вами только письмами.
— А вот вы, Илья Андреевич, постарели, прошу заметить, — сдержанно хохотнул Щеблетов. — Не помню, чтобы ранее у вас были эти дурацкие усы.
— Довольно! — перебил их я. — Мы здесь не усы Синицына обсуждать собрались. Вопрос куда более серьёзный. Господин Щеблетов, как я понял, вы готовы поддержать развитие лекарской алхимии? Или, как я называю это дело — фармакологией.
— Да, готов, — кивнул Щеблетов. — Но Илья Андреевич должен был вам передать, чего я желаю взамен.
— Он передал во всех подробностях, — ответил я. — Вы хоть сами понимаете, что это крайне невыгодная для меня сделка? Отдать вам половину дохода от патента…
— Семьдесят процентов от дохода, — поправил меня Щеблетов.
— Ах, вот как? И с какой же стати? Такой высокий процент за одно лишь продвижение? — усмехнулся я. — Вы не подумайте, я прекрасно понимаю, что без вашей помощи…
— Без моей помощи вы вообще ничего не сможете, — фыркнул Щеблетов. — Мне всё ясно. Зря я сюда приехал.
Александр развернулся к нам спиной и пошагал назад — к карете.
— Алексей, сделай что-нибудь… — прошептал Синицын. — Он же плюнул на нашу сделку!
— Тьфу! Да больно он нам нужен! — усмехнулся я. — Если господин Щеблетов не заинтересован в миллионах рублей — это его проблемы. Значит, поеду в другую область. Можем быть сразу — в Санкт-Петербург. Попытаю удачу там.
— Что вы сказали? — резко развернулся Александр. — Миллионы рублей? Не смешите меня! Кто станет платить такие деньги за ваши травки, если в каждом городе Российской Империи есть, как минимум, по одному лекарю?
— Нет, Александр Анатольевич, это вы ни черта не понимаете, — помотал головой я. — Эпоха лекарей подходит к концу. Маги уже не справляются с половиной болезней. А что же будет дальше? Массовое вымирание человечества? Нет уж, я не позволю этому случиться. Не хотите помогать вы — прекрасно, тогда я найду другого. Желающих обогатиться на моём ремесле будет множество. А вы и дальше сидите в своём бестолковом отделе. Может, лет через пятьдесят получите повышение. Когда вам оно уже будет не нужно.
— Зараза! — тихо выругался Щеблетов. — Цену себе набиваете? Хорошо. Сколько вы хотите отчислять? Половину от суммы?
— Больно жирно, — ответил я. — Тридцать процентов.
— Тридцать?! — взвизгнул он. — Меньше трети? Да вы с ума сошли! Я беру на себя все риски! Мне придётся лебезить перед сотрудниками ордена, действовать на грани нарушения закона…
— А мне придётся создавать лекарства, которые могут спасти миллионы людей. И никто кроме меня не знает, как их производить, — перебил Щеблетова я.