Живое проклятье
Шрифт:
Вряд ли. Если речь идёт о пироманте, скорее всего, он выжил, просто испугал деревенщин своим пламенем. У таких магов, насколько мне известно, имеется иммунитет к своей стихии. В подтверждение этому можно привести одёжку Александра Щеблетова. На дворе жуткий мороз, а он бегает в лёгком костюмчике, который едва ли можно назвать зимним.
— Поспешите, господа лекари, поспешите! — воскликнул крестьянин. — Огонь уже перекинулся на церковь!
Мы пробежались по длинной улице, в самом конце которой пылало пламя. Мужик не солгал — источником пожара служил один-единственный
— Значит так, — скомандовал я. — Александр, бегите тушить церковь. Думаю, с этим вы точно справитесь. Не дайте огню распространиться на всё село. Иначе втроём мы уже точно не справимся.
— Без проблем, — коротко ответил он и, не дожидаясь дальнейших указаний, рванул к зданию, на крыше которого красовался золотой лик бога Грифона.
— Илья, около дома уже лежат пострадавшие, видишь? — произнёс я. — Займись ими. Я вижу там только три человека. Воспламенившегося там нет.
— Очевидно, он уже в пепел превратился! — воскликнул Синицын.
— Не факт, дружище, не факт. Я пойду в горящий дом. Осмотрю его. Не беспокойся — сгорать я сегодня не собираюсь. Если Щеблетов освободится, скажи ему, чтобы тушил и этот дом. Я постараюсь вытащить других пострадавших, если они там остались.
Не дожидаясь ответа Синицына, я помчался к дому, у которого уже даже маленький, едва заметный забор успел отдаться пламени.
Пригнув голову, чтобы не удариться о низкий дверной проём, я ворвался внутрь. Но не увидел в нём никого.
— Есть тут кто живой? — прокричал я.
Но в ответ я услышал лишь грохот рухнувших с потолка балок. Похоже, этот дом спасти уже невозможно. Вряд ли здесь живёт такой же домовой, как мой Доброхот, который будет восстанавливать здание, а потом снова его ломать, пока хозяин дома не уйдёт на тот свет.
— Помогите… — прокричал хриплым болезненным голосом кто-то, кого я пока что так и не смог найти.
Игорь? Нет… Голос совсем не похож. Но почему-то он кажется мне жутко знакомым. Где же я уже его слышал?
А главное — откуда он крикнул? Похоже, сил у пострадавшего больше не было. Он не смог выдавить из себя ни слова, а потому я присмотрелся к горящей комнате и обнаружил самую главную деталь.
Стол был перевёрнут, а окно, что находилось за ним, было разбито. Видимо, кто-то попытался выбраться из дома прямо через оконную раму после того, как ему удалось разбить стекло.
Я понял, что горящая балка рухнула прямо за моей спиной. Отрезала мне путь к отступлению. Значит, выход остался только один. Туда же, куда выскочил пострадавший — в окно.
Я разогнался и, оттолкнувшись ногами от хлипкого пола, выпрыгнул наружу. Моё пальто объяло пламя. Пришлось его скинуть, чтобы не получить ожогов.
— Прошу, на помощь… — вновь услышал я чью-то мольбу.
Задерживаться было нельзя. Я поднялся на ноги, провалился по колено в снег, но обнаружил чьи-то следы. Они вели к колодцу. Да что б меня… Неужели кто-то умудрился прыгнуть прямо туда?!
Я дополз до каменного колодца и заглянул в самую
Но сияние колодца явно не было связано с зимними физическими законами. Кто-то лежал на самом дне. И от него исходил пламенный свет.
— Кто здесь?! — крикнул я, превратив свой голос в гулкое эхо, которое разлетелось по всему колодцу.
— Г-господин Мечников? — превозмогая боль, прокряхтел человек, что лежал в воде на дне колодца. — Прошу, умоляю вас! Ради Грифона… Помогите мне! Я умру, с минуты на минуту умру!
— Я сейчас же найду способ поднять вас, подождите! — крикнул я.
— НЕТ! — заорал он. — Нельзя… Если поднимете — умру. Тогда сгорю заживо.
Сгорит? После того как окунулся в колодец? Странно. Хотя мне нет смысла не верить этому человеку. Ведь от него до сих пор исходит пламенное сияние.
Голос явно принадлежит не Игорю. Но кому-то, кого я знаю. Да кто же, чёрт подери, лежит там — на дне колодца?!
И я принял решение.
— Хорошо, я сейчас к вам спущусь! Держитесь! — велел я.
А затем схватился за ведёрко, которое держалось на старой, но довольно крепкой верёвке. Не знаю, выдержит ли оно мой вес, но мне должно хватить сил подняться назад, если верёвка оборвётся. В крайнем случае сюда придёт Синицын или Щеблетов. Бояться мне точно нечего.
И я начал свой спуск. Нечто подобное мне уже приходилось делать в прошлой жизни. Занимался скалолазанием, но как новичок. Друг мне показывал, как нужно правильно спускаться с отвесного склона, когда в твоих руках только закреплённая сверху верёвка.
Приземлился я без проблем. Единственная проблема — кажется, я ударил пострадавшего ведром по голове. Но для него это малозначительная травма в сравнении с тем, что мог «подарить» ему огонь.
— Алексей Александрович… — прошептал пострадавший. — Слава Грифону — это вы! Пожалуйста, сделайте что-нибудь. Иначе мне конец…
Я вгляделся в лицо седовласого мужчины и лишь через полминуты понял, что передо мной Хопёрский судья. Константин Викторович Устинов. Именно он рассматривал моё дело, когда вину некроманта Антона Сухорукова перевалили на мои плечи. Однако судья в итоге показался мне довольно справедливым человеком. Он не пытался отправить меня на смертную казнь из принципа. Как только я доказал своей магической клятвой, что некротический хаос устраивал Сухоруков, с меня тут же сняли все обвинения.
— Константин Викторович, что вы здесь делаете? — спросил я. — Боже… Ваши ноги…
Похоже, прыгнув в колодец, судья сломал обе бедренные кости. Переломы были открытые. Приземлился он явно прямо на ноги. В каком-то смысле оно и к лучшему. Иначе он бы переломил позвоночник.
Но на этом травмы судьи не заканчивались. Ведь его рука до сих пор пылала. Я внимательно всмотрелся и понял, что погруженная в воду левая рука Устинова горит.
И от неё остались только обуглившиеся кости.