Жизнь с Раманой Махарши

Годман Дэвид

«Почему ты сказал, что работницы больше не требуются? – спросил он. – Найми женщин на работу. Найми женщин на работу. Найми женщин на работу».

Еще раньше я заметил, что, когда Бхагаван хотел подчеркнуть важность какой-то определенной идеи или фразы, он повторял ее три раза. Я последовал его указаниям и заново нанял всех женщин.

Мне вспоминается другой случай, когда мои сексуальные помыслы чуть было не взяли надо мной верх. Дело было в середине лета в час дня. Я сидел напротив входа на склад, когда увидел очень красивую женщину, идущую на даршан к Бхагавану. Несколько минут спустя она вышла из холла и отправилась в сторону холма. Я был так очарован ею, что подумал, уж не богиня ли это в человеческом

обличье. Я почувствовал, как сильное сексуальное желание поднимается внутри меня. В этот момент внезапно появился Бхагаван и увидел, в каком состоянии находится мой ум. Он позвал меня на улицу, попросив встать под солнцем на большой камень возле склада. Поскольку на мне не было сандалий, расскаленный камень причинил моим стопам огромную боль. Бхагаван не обратил абсолютно никакого внимания на мое дискомфортное положение. Несколько минут он спокойно говорил о различных строительных вопросах. Боль в моих горящих стопах сделалась практически невыносимой, но я не смел пошевелиться, потому как Бхагаван попросил меня встать именно на этот камень. Через некоторое время я поймал себя на том, что боль, которую я испытывал, полностью вытеснила мое желание к этой женщине. Как только эта мысль пришла мне на ум, Бхагаван внезапно закончил наш разговор и ушел. Я с радостью встал горящими ступнями в тень. Такое обхождение Бхагавана оказалось идеальным лекарством. Когда боль утихла, я обнаружил, что не испытываю более никакого интереса к этой женщине.

Одна из характерных черт Бхагавана заключалась в том, что часто в одних и тех же ситуациях он реагировал по-разному. В 1938 году, когда меня снова стали мучить сексуальные желания, реакция его была совершенно иной. Три дня подряд ум мой был полон сексуальных мыслей, полон настолько, что я начал думать: «Как я смогу когда-либо достичь спасения, если подобные мысли приходят беспрерывно?»

Я был так растревожен этими мыслями, что на всем протяжении этих трех дней не мог толком ни есть, ни спать. В конце концов я решил, что Бхагаван – единственный человек, который может мне помочь. В тот же вечер я последовал за Бхагаваном, когда он отправился на прогулку, и объяснил ему свою проблему.

«С тех пор как это желание к женщинам пришло ко мне несколько дней назад, я не спал и не принимал никакой пищи три последних дня. Поскольку эти мысли возникают довольно часто, что же, в конечном счете, случится со мной?»

Бхагаван, помолчав несколько минут, ответил: «Зачем ты всегда думаешь, что такая-то и такая порочная мысль пришла на ум в прошлом? Если вместо этого ты будешь медитировать „Кому пришла на ум эта мысль?" она улетучится сама по себе. Ты не ум и не тело, ты есть Я. Медитируй на это, и все твои желания покинут тебя».

Множество раз, пока шли строительные работы, Бхагаван приходил, садился на камень и наблюдал за тем, что мы делаем. Порой он даже присоединялся к работе. Он часто повторял: «Когда я нахожусь на воздухе, я более здоров. Эта софа длиной в шесть футов, на которой вы заставляете меня сидеть, все равно что тюрьма для меня».

Бхагаван часто проводил множество часов в нашей компании. Когда его охватывал дух руководства, он возвращался в холл, только если ему говорили, что новые преданные пришли получить его даршан. В таких случаях Мадхава Свами, который присматривал за холлом в отсутствие Бхагавана, приходил и сообщал нам, что прибыли новые люди. Помню, как-то раз Бхагаван заметил Мадхаву Свами, приближающегося к нам. Было очевидно, что он шел, чтобы сообщить о новоприбывших. Бхагаван повернулся ко мне и сказал: «Сейчас будет новый ордер на мой арест. Мне придется вернуться обратно в тюрьму».

Бхагаван всегда приветствовал возможность присоединиться к работе. Я могу привести один хороший пример этому из раннего периода моего пребывания в ашраме. В те дни у ашрама не было надежного места для хранения мешков с рисом. Им требовалось водонепроницаемое возвышение на случай, если земля станет влажной. Бхагаван попросил меня построить

такое возвышение из кирпичей и цемента в маленькой хижине, которая когда-то стояла на месте старого офиса. Когда я закончил работу, то принялся выравнивать поверхность с помощью старого кирпича, чтобы сделать ее абсолютно плоской. Бхагаван подобрал другой кирпич и присоединился к моей работе. Держа его двумя руками, он очень энергично принялся скрести.

Я попытался было остановить его со словами: «Зачем Бхагаван занимается этой работой? Я легко могу соскрести все это сам». «Я делаю это, потому что мне нужно размяться, – отвечал Бхагаван. – Если я буду работать, тело мое станет более здоровым. В данный момент я не испытываю аппетита. Если я буду заниматься какой-то работой, то захочу есть. Моя проблема с газами, возможно, тоже исчезнет, если у меня будет достаточное количество физической нагрузки».

Я больше не пытался отговаривать его, поскольку было ясно, что работа доставляет ему чрезвычайное удовольствие.

Поскольку мы, как правило, не допускали, чтобы Бхагаван занимался тяжелой повседневной работой в ашраме, он поддерживал здоровый образ жизни, часто гуляя по холму. В сороковые годы он даже сочетал их с ежедневной программой укрепляющих упражнений для улучшения пищеварения. Он поднимал руки над головой и наклонялся вперед на прямых ногах, стараясь коснуться пальцев ног. Он проделывал это около тридцати раз каждое утро. Обычно он выполнял это упражнение там, где его не могли видеть другие люди, однако пару раз его замечали женщины, бродящие по холму в поисках дров для разведения огня.

Одна из них, понаблюдав за тем, как Бхагаван повторяет наклоны вперед, заметила: «Бхагаван съел слишком много еды в ашраме. Он пытается вызвать рвоту».

Другая женщина с более плодовитым воображением не согласилась с этим: «Нет, это специальные упражнения. Бхагаван собирает на холме камни и превращает их в золото. Он использует это золото, чтобы оплатить строительство Храма Матери. А как еще ему оплатить его? Человек, которого ты видишь рядом с ним (служитель Бхагавана), выполняет роль часового. Он следит за тем, чтобы никто не помешал Бхагавану, пока тот делает золото. А еще он не дает другим людям украсть его и помогает относить его обратно в ашрам».

Возрастающее процветание ашрама в сороковые годы широко обсуждалось местными жителями. Многие из них, не имеющие никакого представления о том, как на самом деле финансировался ашрам, пришли к выводу, что руководство ашрама подделывает деньги, чтобы профинансировать его развитие. Я слышал, как многие из тех, кто не являлся преданным, развивали эту теорию. Однажды, когда я стоял возле офиса ашрама, то увидел, что один из местных деревенских жителей наблюдает за тем, как Мауни Шриниваса Рао что-то печатает. Деревенский житель, который никогда до этого не видел печатной машинки, решил, что это, должно быть, тот самый аппарат, производящий все фальшивые купюры. Рядом с офисом находилось помещение для хранения багажа, куда преданные могли сдать свои сумки, прежде чем отправиться на даршан. Поскольку у входа в это помещение всегда находился сторож, охраняющий пожитки преданных, многие жители окрестных деревень пришли к заключению, что это, должно быть, та самая комната, где изготовляются и хранятся деньги.

Бхагаван совершал частые прогулки отчасти для улучшения пищеварения, отчасти для того, чтобы снять одеревенелость в коленях. Еще в свои первые годы в ашраме я заметил, что Бхагаван страдает от ревматического опухания и болей в коленях. С течением лет проблема эта все больше и больше давала знать о себе. На этот счет у Бхагавана была любимая шутка, которую он не раз повторял. Он говорил: «Хануман поймал Раму за ноги, а его отец поймал за ноги меня».

В индуистской мифологии отец Ханумана – Ваю, бог ветра. Хануман, царь обезьян, – один из самых выдающихся преданных Рамы. На тамили мы всегда говорим, что в ноге находится ваю, если нога начинает опухать.