Жизнь только начинается

Панов Александр Сергеевич

– Ой, брехня! Ой, брехня!
– зажал уши Бугрин и уверенно добавил: - Ты идиот, Митька.

Полев улыбнулся снисходительно, с видом человека, знающего что-то очень важное, и больше не сказал ни слова.

Глава двадцать седьмая

ДОМА У МИТИ

В субботу, под вечер, Митя пригласил Васю к себе домой. Но к Мите они попали не сразу.

– Бабушка в хоре поет, зайдем за ней.

"Молодец бабушка, в самодеятельности участвует", - подумал Вася. Только когда они подошли

к воротам церкви, Вася понял, о каком хоре шла речь. Из-за ограды доносилось заунывное пение.

Из ворот выходили старики и старухи, поспешно крестясь, что-то нашептывая. Спустя некоторое время Вася увидел попа с большой белой бородой. Горбясь, с портфелем в руках он направился к стоявшей неподалеку от церкви "Победе".

Подошел Митя.

– Сейчас бабушка выйдет. Она ведь старшая в хоре, - видимо гордясь этим, пояснил Митя и с торжественным видом развернул маленький аккуратно склеенный пакетик. В нем оказался крест.

– Для тебя купил. Надевай, он от всех несчастий спасет.

Вася возмущенно крикнул:

– Ты с ума сошел!

Полев завернул крест и бережно сунул его в нагрудный кармашек рубашки.

– Заблудший ты. В вере покой и счастье обретешь, Пойми! Я ведь тоже ношу.

Вася молчал. И слушать противно, и возражать неохота. Вот так тихоня! Даже Ярков в тысячу раз лучше Мити.

К ним подошла сгорбленная старушка. До чего же она была старенькая и слабенькая! Бугрину показалось, что она вот-вот переломится и упадет. Старуха шла, опираясь на суковатую палку. Забыв обо всем, Вася поспешил ей навстречу и взял ее под руку.

– Спасибо, миленький, спасибо.

Ребята подсадили бабушку на переднюю площадку трамвая. Ехали долго.

– Ноги-то вытирайте хорошенько, - предупредила старушка, когда они вошли в ветхие сенцы. Митя тщательно вытер ботинки тряпочкой и передал ее Васе.

Едва они вошли в полутемную комнату с завешанными окнами, как Митя, косясь то на бабушку, то на Васю, перекрестился. А Вася не знал, что ему делать.

Старушка устремила на него маленькие подслеповатые глазки.

– Родители живы?

– А как же, в Оксиновке живут.

– При них-то чего не живешь?

– Учиться надо, трактористов не хватает.

– Ох, уж трактористы из вас!

Старушка усадила ребят за стол, поставила сахарницу с мелко наколотыми кусочками сахара, нарезала хлеб.

– Пейте чай, наверно голодные.

– Нет, бабушка, мы сыты.

– Глядите-ка, так уж и накормили досыта... На казенных харчах не разжиреешь.

– Хватает нам, бабушка, - с обидой сказал Вася.

– Ну, ладно, молодой да обидчивый! Старшие говорят - слушать надо, а вам бы только перечить...

Старушка включила свет, надела очки и села

к столу, взяв в руки толстую книгу.

– У старых учиться уму-разуму надо. Вы не те книжки читаете, поэтому в бога перестали верить.

Старушка читала о том, как жили святые, сколько несчастий претерпели, как смиренно молились и за это бог их вознаградил - сделал святыми. Вася смотрел на морщинистое лицо бабушки и думал: "Хоть бы чуть-чуть улыбнулась. Неужели ей самой не смешно?
– Вася перевел взгляд на приятеля.
– Неужели и Мите не смешно?"

– А где сейчас святые?
– с наивным видом спросил Вася.

Старуха поверх очков взглянула на него.

– Все узнаешь, - ласково улыбнулась она, - будешь ходить в церковь и все узнаешь. Почему в церковь не ходишь?

"Потому что бога нет!" - хотел крикнуть Вася в лицо старухе, но вместо ответа молча стал собираться. Старушка взяла из его рук фуражку и ласково погладила по голове.

– Нелюдим ты больно... Ну-ка покажи свой голосок. Митя больно хвалит тебя.

– Не умею петь.

– А ты спой, спой.

Митя стал горячо уговаривать Васю.

– Чего пристал? Настроения нет, - отмахнулся Вася.

– Ну хорошо, послушай, как мы с внучком поем, может, подтянешь, сказала старуха. Два голоса - один тягучий, приторный, другой басовитый, не устоявшийся - затянули молитву. Лицо у Мити приняло смиренное выражение.

Вася не вытерпел, прыснул, охватил фуражку и выбежал во двор. Возле калитки он остановился: "Как во сне. Неужели это было?"

– Зачем же так?
– услышал он за спиной голос Мити.
– Нехорошо.

Вася насмешливо стрельнул глазами.

– Ты не сердись, - быстро зашептал Митя, - бабушка хочет, чтобы ты в хоре пел. Поп обещал взять меня к себе в послушники. Потом из меня дьяка сделает. А мне в послушники стыдно идти. Когда бабушка к сыну уезжала, я в училище поступил. А теперь не знаю, учиться мне в училище или бросить. Ругается бабушка все время.

Митя вздохнул и внезапно загоревшимися глазами взглянул на Васю.

– Давай вместе пойдем в послушники. Голос у тебя хороший, бабушка поговорит с попом.

– А это не видел?
– Вася поднес к лицу Мити кукиш.
– Ничтожный ты!

Митя отвернулся и медленно пошел к дому.

– Нет, ты постой.
– Вася схватил Митю за плечо.
– Я бы к такой ведьме сроду не пошел.
– И Вася насмешливо протянул: - Х-хосподи исусе, прости нас грешных...
– передразнил он Митю, закатывая глаза под лоб.
– Лапоть ты, противно смотреть.

Когда Митя вернулся в дом, на столе, кроме сахара и хлеба, лежали сдобные пироги, ватрушки, сало, стояла в вазочке варенье.