Жизнь только начинается
Шрифт:
Оля засмеялась.
– А Юрий как же?
– Про Паньку рассказывать интереснее. Он самый первый механизатор в области.
– Не самый первый, есть и лучше. Я Рогачева знаю.
Вася даже приостановился, во все глаза уставился на Олю. Потом снисходительно улыбнулся.
– Выдумываешь.
– Честное комсомольское. Я разговаривала с ним.
Оказывается, Янгикурганский район давно соревнуется с Буадильским, и Паня вместе с другими делегатами приезжал проверять выполнение социалистических обязательств.
–
Вася берет девушку под руку. Получается это невзначай. Хорошо идти с Олей! Она даже Паньку знает, молодец! О чем она сейчас думает? Красивые черные глаза Оли задорно поблескивают, искрятся, будто в них попали снежинки.
– Помнишь, как к директору повела нас?
– А ты насмешливо посмотрел на меня...
– Неладно получилось. Я все время думал, как бы с тобой поговорить. Думал, ты строгая, а ты, оказывается, простая. Люблю простых людей.
– А я люблю смелых, энергичных. У тебя вид такой - смелый.
– Ну, насчет смелости не знаю, - ответил, запинаясь, Вася.
– Нет, я не совсем смелый. Не получается. Все не так.
– Знаешь, когда я обратила на тебя внимание?
Вася напрягся в ожидании.
– Мне понравилось, когда ты в классе сказал: "Виноват Ярков". Ведь никто из ребят не осмелился прямо сказать, только глазами мастеру показывали на Костю. Так трусы и ябедники делают, а ты молодец, Вася!..
Оказывается, Оля видела, как Ярков тянул на шпагате курицу.
– Я бы на твоем месте, пожалуй, тоже не сказала замполиту про воровство... Если бы ты сказал, то Костю исключили бы из школы. Верно?
– Как же быть?
– Если бы я знала, как быть! Пойми мое положение, я, комсорг училища, и скрываю преступление... Ведь это тоже преступление. Костя должен сам все рассказать.
– Это верно, только сам он не скажет...
– Он должен!
Пришли в училище. Надо расставаться, уж скоро одиннадцать.
– Давай всю ночь будем ходить, - предлагает Вася.
– А целый день спать будем?
– смеется Оля и поправляет ему воротник пальто. Почему у тебя одно плечо выше другого? Физкультурой занимайся, Вася. Я люблю физкультурников.
– Я и так гири по два пуда поднимаю, - не сразу ответил Вася. Оля покачала головой.
– Зачем меня обманывать?
– тихо сказала она.
– Не надо обманывать. Я занимаюсь гимнастикой, на кольцах, и тебе советую. Будешь?
Вася отвел глаза в сторону.
– Будешь?
– переспросила девушка.
– Буду.
Он пожал ей руку на прощание, но вспомнил о подарке.
– Ты одеколон любишь?
Оля удивленно вскинула брови.
– Люблю, конечно.
Он торопливо вынул из кармана флакон.
– В подарок, - смущенно протянул ей одеколон.
Оля
– Не говори глупостей!
– Возьми, Оля, - упрашивал Вася.
Девушка не взяла.
– И еще один совет: не мажься кремом. Лицо у парня должно быть мужественное, суровое, смелое... Понятно?
Она легко поднялась по ступенькам парадного, оглянулась и махнула рукой. А Вася стоял не двигаясь.
Светла была зимняя ночь, без единой тучки на небе. Светло и на душе у Васи, но... где-то в глубине сердца затаилась тревога: "Хотел что-то важное сказать и не сказал. Не так, не так все получается. Эх, Оля, еще бы хоть немного постоять с тобой и посмотреть в твои ласковые, такие загадочные глаза".
В открытую дверь красного уголка Вася увидел Ивана Сергеевича, склонившего светлую голову над разложенными книгами. Тихонько, на цыпочках Вася подошел к другу и заглянул через плечо: - "Химию учит, а я в ней ни шиша не понимаю".
– Ваня, - тронул Вася товарища за плечо.
– Не мешай!
– отшатнулся Иван Сергеевич, но увидев Васю, смягчился. Я думал, Полев балуется. Все время он с глупыми вопросами пристает - что раньше появилось: курочка или петух? Неправильная постановка вопроса. Посоветовал книги почитать. Говорит, их долго читать. Странный он какой-то: тихий, скрытный, а глаза ехидные. Не люблю таких.
– А кто его любит? И чего ты с ним разговор завел?
Иван Сергеевич внимательно посмотрел на Васю.
– Встретились?
– Ой, Ваня, какая она хорошая! Только вот, мучаюсь: говорить не знал о чем. Надо было подобрать такие слова, чтобы она поняла, какой я есть...
– Ну, ну, развез! Какой есть - это еще не заслуга; какой будешь другое дело...
– Возьми вот в подарок, - Вася сунул одеколон в руки товарища и зашагал в свою комнату. Иван Сергеевич с недоумением повертел флакон, поставил его на стол и снова принялся решать задачу по химии.
Глава двадцать пятая
ОГОРЧЕНИЯ И РАДОСТИ
На шахматный турнир Юра не пошел - в плохом настроении ни одной партии не выиграть. Никогда в жизни он не был так несчастен, как в этот субботний вечер. Оля ушла в кино с Васей, а он один сидел в саду и с горечью вспоминал Олины слова: "Останемся на всю жизнь школьными друзьями".
В таком состоянии отчаяния и нашел Юру Целинцев.
– А ну, идем заниматься.
Юра покорно встал и пошел за товарищем. Дело в том, что в последнее время учеба у Юры катастрофически покатилась по наклонной плоскости. Первые дни Юра старался, гордился тем, что учится в восьмом классе. Пока занимался с Олей, даже четверки получал. А потом схватил первую двойку по химии, затем по физике и по русскому. Ему грозил перевод в седьмой класс. Юра стал пропускать занятия. На групповом собрании его "взгрели", особенно Вася нападал, а Оля назвала его "бесхарактерным лодырем". Пропускать занятия он уже больше не решался, но уроки слушало безучастным видом.