Жизнь только начинается
Шрифт:
Вася вышел из-за дерева и раскинул руки:
– Стой!
Глаза Кости заметались.
– Пусти, - хрипло сказал он.
– Бросай курицу, вор!
Вася схватил Костю за полы пальто, но тот метнулся в сторону, кинулся бежать. Вася в два прыжка догнал вора и повалил на землю. Курица выскочила. Отпустив Костю, Вася отряхнул брюки. Но Костя бросился в драку.
– Ах ты вор проклятый, на меня же нападаешь! Я тебе не курица! разозлился Вася и ловко подмял под себя Костю.
– Ай-яй-яй! Большие,
Драчуны разом вскочили.
Оля, поджав губы, стояла возле яблони. В ее черных глазах металось негодование. Оля молчала, а говорила другая - маленькая девочка, лет шести, в зеленых байковых бриджах, в курточке с блестящим замочком "молнией". Девочка подошла к мальчикам.
– Я скажу директору...
– она погрозила пальчиком, - драться нельзя.
Вася смущенно улыбался.
– А мы, девочка, не деремся... Мы просто так.
– Посмотрите на себя, на кого похожи, - сказала Оля.
– Уходите поскорее, тетя Ксения увидит - не поздоровится вам.
– Видела я, как они волтузили друг друга, - сердито сказала неизвестно откуда взявшаяся тетя Ксения. Она схватила парней за руки, исключить вас обоих - и только. Житья ни себе, ни другим не даете.
Тетя Ксения повела их к Галине Афанасьевне.
– Хоть руки отпустите, - озираясь по сторонам, смущенно проговорил Вася.
– Сами дойдем.
– Ничего, ничего. Я помогу вам.
– Тетя Ксения втолкнула ребят в комнату.
– Принимай меры, - обратилась она к замполиту.
– Смертным боем бьются.
Галина Афанасьевна остановилась перед ребятами:
– Опять вы сцепились?
– Мы боролись, - неуверенно начал Костя и просительно посмотрел на Васю.
– Мы по-французски...
– неожиданно охотно поддержал Вася.
– А это что?
– Галина Афанасьевна указала на гимнастерку Кости. Пуговицы отлетели, и рукав по шву лопнул. А у тебя почему нос в крови? Избил?
– повернулась Галина Афанасьевна к Васе.
– Меня?
– удивился он, - да я...
– Знаю, знаю, ты...
– оборвала его Галина Афанасьевна.
– Ладно, иди пока, мы с Костей поговорим.
Вася не ушел, глянул Косте в глаза. Яркова словно жаром обдало. Он закрыл лицо руками, отвернулся. Вася тихо попросил:
– Отпустите его. Он не виноват...
– С языка готово было сорваться: "Федька, Федька виноват!" И Вася решительно попросил: - Отпустите его, Галина Афанасьевна, это я виноват... первым полез.
Глава двадцать третья
ЮРКА ОБЪЯСНЯЕТСЯ
Четвертую партию проигрывает Иван Сергеевич в шахматы. Юрка торжествующе, как маленький, хлопает в ладоши, хватает партнера за руку, делает вид, что щупает пульс.
– Уже сто двадцать!
– Не зазнавайся, - многозначительно улыбаясь, спокойно говорит Иван Сергеевич.
Юрка уверенно двигает фигуры. Мельком окидывая взглядом доску,
Но пришлось усомниться. Юра проигрывает две партии подряд.
– Как же так? Не может быть!
– кипятится он.
– Если хочешь выиграть - постарайся, будь внимательным всегда, не зазнавайся, - невозмутимо поет Иван Сергеевич, расставляя фигуры.
С этого дня Юра "заболел" шахматами. Во сне видит движущиеся по доске шахматные фигуры, говорит только о шахматах. Если кому-нибудь проиграет, мучится так, что ребятам даже жалко его становится.
Он купил "карманные" шахматы и не расставался с ними. Играл каждую свободную минуту и незаметно для самого себя стал чемпионом училища по шахматам. Но однажды он проиграл Корнакову все партии до одной. Такого жестокого поражения Юра не видел даже в самом страшном сне. Сунув под матрац свои "карманные" шахматы, он решил поставить на этом точку. Но трудно отказаться от любимой игры. А злые языки поговаривали: "Боится играть с Корнаковым".
– В школе нет сильных шахматистов, вот ты и оказался лучшим. Но поверь мне, - Саша приложил руку к сердцу, - очень примитивно ты играешь. Не будешь ты чемпионом, если не подучишься всерьез. Без теории только малыши играют.
Юра молча взял у Саши журналы. Он был поражен: оказывается, существует великое множество различных шахматных комбинаций: дебюты, миттельшпили, эндшпили, дебют двух коней, испанская партия, староиндийская защита, защита Тарраша...
Однажды Корнаков повел его во Дворец культуры. За небольшими столиками с часами сидели по двое играющих. Они то и дело нажимали кнопки часов.
Руководитель кружка провел ребят в другую комнату.
– Чемпион? Любишь шахматы?
– с улыбкой спросил он Юру.
– Я вообще разные игры люблю.
Руководитель нахмурился:
– Ну, про "разные игры" я не знаю, а шахматы, как всякое искусство, любят большой труд и упорство.
Юра стал одним из самых аккуратных членов кружка. Занятия проводились по субботам, и субботние вечера стали особенными для Юры. Никто из ребят не ждал подвыходного дня с таким нетерпением, с такой надеждой, как он. Но вдруг все изменилось.
В седьмом часу он выходил со стопкой шахматных журналов и садился на скамейку вблизи домика, где жила тетя Ксения. Если шел дождь, книги он прятал под гимнастерку.
Услышав постукивание каблучков, Юра впивался глазами в раскрытый журнал, потом, как бы невзначай, поднимал голову.
– Добрый вечер...
– произносил он дрогнувшим голосом.
Оля, мельком взглянув на парня, равнодушно отвечала на приветствие. Равнодушно! Ах, если бы она только знала!..
– Добрый вечер, тетя Ксения!
– здоровался Юра, не сводя глаз с Оли.