Жизнь только начинается

Панов Александр Сергеевич

Юра то выходит из комнаты, то возвращается. Посидит за столом, полистает журнал, вздохнет, сядет на подоконник и молча смотрит на Васю. Иван Сергеевич дергает свой льняной чуб и критически осматривает Васю со всех сторон.

– Не то!.. Вид у тебя какой-то прибитый.
– Иван Сергеевич снимает с него фуражку. Расчески у Васи нет.
– Ну и кавалер! Разве можно без расчески? Возьмешь на время мою.

Иван Сергеевич деловито, как заправский парикмахер, зачесывает Васе волосы.

– Сделай чубик. Голову

не водой смачивают, а одеколоном.
– Иван Сергеевич косится на свой флакон, качает головой и осторжно брызгает одеколоном на Васю. Пораженный такой щедростью, Вася машет руками.

– Хватит, хватит, а то тебе не останется!
– и вынимает из кармана деньги.
– Купи одеколон, я выбирать не умею.

– В какую цену?
– спрашивает Иван Сергеевич.

– Получше.

– Сорок рублей стоит, например, "Белая ночь" или "Шипр", но на данном этапе нашей жизни лучше пострадать качественно, чем материально. Есть цветочные одеколоны разных сортов. Они подешевле. А запах тоже сильный, даже еще сильнее.

Иван Сергеевич вскоре возвращается с одеколоном.

– У тебя носовые платки есть?

– Нет, - признается Вася, - не захватил из дому.

– Это же бескультурье, - искренне возмущается Иван Сергеевич.
– Купил тебе два платка и кошелек. В кармане носить деньги не дело, потеряешь или изомнешь. Да и нехорошо, когда в кармане деньги бренчат, как у купца.

Иван Сергеевич, видимо, волнуется не меньше Васи. На прощание он напутствует "кавалера":

– Держи себя самостоятельно. Не завирайся. Как встретишься с ней, сразу читай стихи.

Не знает Вася стихов. С трудом вспоминает одно:

Маша варежку надела:

– Ой, куда я пальчик дела?

Иван Сергеевич машет руками:

– Не годится, надо лирическое, про любовь.

У ворот училища Васю встречает Юра с кипой шахматных журналов под мышкой.

– Уже?
– он растерянно улыбается. Вася кивает головой, в конце концов он не виноват, если Оле Юра не нравится.

– Она давно прошла.

– Знаю. В райком вызвали.

– Я в кружок пойду, на турнир, - с деланой беззаботностью говорит Юра.
– Только не груби... Она очень хорошая...

...Еще целый час до встречи. Вася молодцевато прохаживается под часами. Каждые пятнадцать минут раздаются их звонкие удары. Останавливаются троллейбусы. Входят и выходят люди. Сердце Васи замирает. Троллейбус бесшумно уезжает, и Вася с нетерпением ждет следующего. Бесчисленные снежинки, словно серебристые мотыльки, налетают на яркий свет фар. Вася вытаскивает из кармана кошелек, любуется. И верно: хорошо с кошельком, солидно. Потом разворачивает новенький платок, нюхает. А может, у Оли нет одеколона? Взглянув на часы, он перебегает улицу. В парфюмерном отделе магазина у него разбегаются глаза. Он покупает самый большой флакон - "надолго хватит".

Возле

парикмахерской Вася вдруг останавливается, потирает ладонью подбородок и то место, где бывают усы. Он несколько раз проходит мимо дверей, заглядывает в окна, потом нерешительно открывает дверь.

– Раздевайтесь, молодой человек. Как вас постричь?

– Побрить, - солидно говорит Вася.

Парикмахер смотрит в серьезное лицо клиента.

– Гм, побрить? Извините, но у вас ничего нет, пушок один.

– Вырастут.

Бритва приятно скользит по щекам, подбородку. "А что, если крем попробовать и пудру? Была не была, все надо испытать..."

...Теперь бегом к часам! Оля уже ждет его.

– Добрый вечер! Извини, Оля...

Они стоят, глядя куда-то в сторону. Никогда Вася не испытывал такого стеснения.

"Наверно, разочаровалась, даже не смотрит на меня", - с грустью думает Вася, мельком взглянув в смущенное лицо Оли.

– Я целый день так волновалась, что даже подружки заметили, - говорит Оля, все еще не глядя на Васю.

– И я волновался, все заметили, - выпаливает он в ответ.

Они идут, сами не зная куда. Вася прибавляет шаг. Девушка еле успевает за ним.

– Ты всегда так ходишь?
– смеется она. Вася растерянно приостанавливается.

– Привык.

– Когда гуляют, ходят медленно.

Ночь светлая и тихая.

"Надо о чем-то говорить, - в отчаянии думает Вася.
– Стихи? "Белеет парус одинокий в тумане моря голубом, что ищет он в стране далекой..." А дальше? Забыл. Взять ее под руку или не взять? А вдруг она рассердится?" Вася присматривается к идущим навстречу молодым людям. Почти все парни держат девушек под руку и о чем-то говорят, говорят.

"Возьму - и все", - решается Вася, и от этой мысли ему становится жарко. Он уже несколько раз касался ладонью рукава Оли, но рука почему-то сама отдергивалась.

– Снег... скользко, упасть можно.

И вдруг он неловко и крепко, словно рычаг на тракторе, схватил Олю за локоть.

– Ой!
– воскликнула девушка и отстранилась.

– Я думал, ты падаешь. Поддержал.

Настроение у Васи окончательно испортилось. Он шел молча, хмуро разглядывая свои туфли, а Оля поглядывала на него украдкой и чуть-чуть улыбалась глазами.

Они вошли в парк. В нем было удивительно светло от многочисленных электрических фонарей. Деревья, запушенные снегом, искрились.

– Почему ты молчишь?
– Оля окинула Васю ласковым взглядом и рассмеялась.
– Ты молчун?

Вася вздыхает: "О чем же говорить? Надо говорить о товарищах", решает он.

– Вообще Юрка хороший товарищ, только он...
– Вася хотел сказать "маменькин сынок", но спохватился - нельзя же на товарища наговаривать! У меня есть друг, Панька Рогачев.