Жизнеописание султана Джалал ад-Дина Манкбурны

ан-Насави Мухаммад

Шараф ал-Мулк послал вместе с ним в Гянджу своего на'иба, известного [по имени] ал-Кафи, /141/ чтобы тот управлял делами дивана и сбором податей при передаче города.

Когда Ур-хан завладел городом, то запустил руку в средства дивана, которые ему не принадлежали. Он [решился на это], так как занимал высокое положение в государстве и был кровным родственником султана [520] .

Между ними (Ур-ханом и ал-Кафи) произошли объяснения, которые закончились грубостью. Ур-хан поднял свой меч на ал-Кафи. Весть об этом дошла до Шараф ал-Мулка, который пожаловался султану на положение дел. Он объяснил султану, что желает только одного — учета средств не для себя, а для его казны, и султан вернул Ур-хана ко двору.

520

Укрывшийся в цитадели Гянджи атабек Узбек пожаловался Джалал ад-Дину на мародерство войск Ур-хана в городе и его окрестностях, и султан послал отряд воинов, которые прекратили разбой. По Киракосу Гандзакеци, Урхан был женат на матери султана Джалал ад-Дина (Гандзакеци, Тер-Григорян, с. 116; Гандзакеци,

Ханларян, с. 150).

Вражда между Ур-ханом и Шараф ал-Мулком продолжалась до конца их дней. Я ознакомился с несколькими письмами Ур-хана к Шараф ал-Мулку, в которых он обращался к нему только так: «Ходжа Таш», без всяких лакабов и официальных обращений. Эти письма содержали порицания, упреки, обвинения в ошибках и обмане в касавшихся его делах державы и вопросах управления государством. Он (Шараф ал-Мулк) старался задобрить его, но [Ур-хан] не отступал от своего упрямства и непримиримости. Шараф ал-Мулк, бывало, угождал ему, но тот не отвечал взаимностью. И если бы не исмаилиты [521] , которые освободили Шараф ал-Мулка от Ур-хана, последний заменил бы Шараф ал-Мулка кем-либо Другим.

521

Об исмаилитах см. исследование Л. В. Строевой (там же источники и литература по вопросу).

Глава 51

Рассказ о бракосочетании султана с дочерью Тогрула ибн Арслана

Когда султан находился в Табризе, от дочери Тогрула ибн Арслана прибыли женщины, которые сообщили султану о ее желании стать его женой и что она доказывает, прибегая к свидетелям, действительность развода с ее мужем, атабеком Узбеком. Султан согласился на это при условии, что будет доказана истинность развода [522] .

Кади Варзукана [523] — одного из округов Табриза, а также другое лицо засвидетельствовали, что ее бывший муж связывал ее развод с изменой такому-то, а это имело место. Факих 'Изз ад-Дин ал-Казвини [524] , бывший тогда кади в Табризе, вынес решение о факте разлучения супругов. Принцесса (малика) послала много денег для того, чтобы осыпать ими народ [в честь свадьбы], и султан взял ее в жены.

522

После бегства в июне 1225 г. правителя Азербайджана и Аррана атабека Узбека из Табриза в Гянджу правительницей страны осталась его жена — дочь последнего сельджукского султана Тогрула III. По версии нескольких авторов, во время осады Табриза Джалал ад-Дином в июле 1225 г. она поднялась на городскую стену и, увидев султана, влюбилась в него. Пожелав стать его женой, она затеяла с ним переговоры об этом и о сдаче Табриза без боя. Однако султан не согласился взять ее в жены до тех пор, пока у нее не будет развода с атабеком Узбеком. См.: Ибн ал-Асир, 9, с. 358; ал-Джувайни, 2, с. 424; Рашид ад-Дин, пер., 1/2, с. 242.

523

Варзукан — город к ю-з от Ахара, в верховьях р. Ахар. Кади Варзукана был Камал ад-Дин Ахмад ибн ал-'Азиз ал-Мараги. Против желания жены Узбека выйти замуж за султана Джалал ад-Дина выступил бывший кади Табриза Кавам ад-Дин ал-Джидари (ал-Хаддади), который знал, что официального развода атабек жене не давал. См.: Рашид ад-Дин, пер., 1/2, с. 242.

524

'Изз ад-Дин Абу-л-Фада'ил... ибн 'Абд ал-Хамид ал-Казвини — факих и кади, прибыл в Табриз из Казвина и выдвинулся в правление султана Джалал ад-Дина именно в связи с решением о разводе атабека Узбека с женой. Умер 'Изз ад-Дин в 1250 г. (см.: Ибн ал-Фувати, 4/1, с. 274—276; 5, с. 135). См. также гл. 52.

Его сын, Мухйи ад-Дин Абу-л-Хасан 'Али ибн 'Изз ад-Дин Абу-л-Фада'ил ал-Казвини ат-Табризи, был кади Табриза и кади ал-кудат Азербайджана (см.: Ибн ал-Фувати, 5, с. 365, 392).

Его внук, 'Имад ад-Дин Абу-л-Фадл Ахмад ибн Мухйи ад-Дин Абу-л-Хасан 'Али, также был кади Табриза (см.: Ибн ал-Фувати, 4/2, с. 671).

Его правнук (через другого сына, Садр ад-Дина Мухаммада, и его сына Насир ад-Дина Мухаммада), 'Изз ад-Дин Абу-л-Ма'али Хусайн ибн Насир ад-Дин Мухаммад, также занимал пост кади Табриза. Насир ад-Дин Мухаммад был послом ильхана Газан-хана (1295—1304) к мамлюкскому султану ан-Насиру (1299—1309) в 698 г. х. (1298-99 г.). Сын 'Изз ад-Дина Абу-л-Ма'али Хусайна был управляющим вакфами в Багдаде (см.: Ибн ал-Фувати, 4/1, с. 141).

После бракосочетания он отправился из Табриза в Хой и вошел к ней. К ее владениям помимо Хоя он прибавил еще два города — Салмас и Урмию с их округами.

/142/ Мне рассказывал садр Рабиб ад-Дин [525] , вазир атабека Узбека: «Когда атабек Узбек находился в крепости Алинджа [526] : в округе Кахичевана, он услышал о том, что султан шаг за шагом захватывает его страну. Он не говорил ничего, кроме [стиха из Корана]: “Ведь земля принадлежит Аллаху: Он дает ее в наследие, кому пожелает из Своих рабов, а конец — богобоязненным” [527] , до тех пор, пока не услышал о бракосочетании. Он спросил об этом того, кто принес ему весть об этом: “Было ли это по согласию принцессы или против ее желания?” Тот ответил: “По ее добровольному желанию и после неоднократного с ее стороны сватовства. Она одарила свидетелей развода и оказала им милость”». Он (Рабиб ад-Дин) сказал: «Тогда [Узбек] положил голову на подушку, у него тотчас же начался жар, и он умер через несколько дней» [528] .

525

О вазире Рабиб ад-Дине Дандане см. примеч. 11 к Введению.

526

Алинджа-кала —

средневековая крепость близ Нахичевана, в верховьях р. Алинджачай. О руинах крепости см.: Щеблыкин, с. 36.

527

Коран VII, 125(128)

528

Атабек Узбек, спасаясь от преследования хорезмшаха, бежал из Гянджи в Алинджа-калу и умер там. См.: Ибн ал-Асир, 9, с. 360; ал-Джувайни, 2, с. 425—426; ал-Хусайни, с. 167.

Глава 52

Рассказ о причине назначения 'Изз ад-Дина ал-Казвини кади в Табризе и отстранении [от должности] Кавам ад-Дина ал-Джидари

Когда султан приблизился к пределам Азербайджана — в это время зарделась заря победы и показались предвестники успеха, — к нему прибыл в качестве посла, испрашивающего милость, Камал ад-Дин, исполнявший обязанности мустауфи в диване атабека [Узбека]. Он заискивал [перед султаном] и умолял его оставить [Узбека] на месте с условием, что тот будет провозглашать имя султана в хутбе и чеканить его имя на монетах и что в султанскую казну немедленно будет внесена [известная] сумма денег. Но его слова прошли мимо ушей султана, не запали в его сердце и не были восприняты с вниманием.

Упомянутого (посла) сопровождал факих 'Изз ад-Дин ал-Казвини, человек достойный и искусный. Ат-Тугра'и построил на свои деньги Мадрасу в Табризе и поручил ему преподавание там, а также в нескольких других мадрасах. Когда 'Изз ад-Дин убедился в том, что султан непременно хочет завладеть Азербайджаном и что речь по этому поводу может повлиять на султана лишь так, как легкий ветер действует на твердую скалу, он уединился с Шараф ал-Мулком и взял с него слово, что если он завладеет Табризом, то назначит его кади города.

В то время кади /143/ [Табриза] был Кавам ад-Дин ал-Джидари, сын сестры ат-Тугра'и, наследовавший эту должность от своих предков.

Когда султан овладел Табризом, положение ат-Тугра'и оставалось почетным и его слова принимались должным образом. И ал-Казвини понял, что данное ему обещание о назначении кади будет выполнено только после того, как с ат-Тугра'и случится несчастье. Тогда он стал изливать Шараф ал-Мулку клевету на ат-Тугра'и, [назойливую], как непрерывный Дождь, и сплетни, подобно миражу пустыни. Он действовал так, пока не восстановил Шараф ал-Мулка против ат-Тугра'и, как против злобного врага, и [тот] предстал в глазах Шараф ал-Мулка как упрямый противник. Затем его постигла беда, о чем мы уже упоминали, и ал-Казвини получил место кади.

Дошло до меня, что упомянутый (ал-Казвини) вошел к ат-Тугра'и, когда тот был заточен, изображая озабоченность, а на самом деле злорадствуя. До его прихода вошли его друзья с молитвенным ковриком ал-Казвини и расстелили его близ места, где сидел ат-Тугра'и. Тогда ат-Тугра'и протянул руку, свернул коврик и бросил его туда, где ставят обувь. Затем вошел ал-Казвини, сел и обратился к нему с соболезнованием по поводу казни его племянника, ра'иса. Однако лицо ат-Тугра'и ничего не выражало и не выдавало волнения из-за его убийства, пока ал-Казвини не сказал: «Покойный был повержен несправедливостью, он был брошен под открытым небом, а я завернул его в саван и похоронил».

Тогда ат-Тугра'и заплакал и сказал: «Мне не было больно из-за того, что ты сообщил о его смерти:

Каждого сына человеческого, даже если его благоденствие продолжительно, когда-нибудь понесут на похоронных носилках [529] .

Но это твое сообщение, что завернул его в саван ты, — великий позор и вечное бесславие для всего нашего дома!»

И ал-Казвини приобрел у Шараф ал-Мулка власть, стал вмешиваться в дела, которые его не касались, возвышать одного и унижать другого, назначая того, кто взыскивает, и отвергая того, кому [должно] отдать [что-либо].

529

Стих из касиды раннеисламского поэта Ка'ба ибн Зухайра (ум. в 662 г. ?) Банат Су'ад.

Так продолжалось до тех пор, пока не прибыл к султану кади Дамаска — посол ал-Малика ал-Му'аззама 'Исы ибн ал-Малика ал-'Адила Абу Бакра ибн Аййуба [530] — да оросит Аллах их могилы, — а его сопровождал кади Муджир ад-Дин — посланник султана [Джалал ад-Дина] [531] .

После того как он вручил свое послание и вышел, он сидел в месте приемов (маджлис) вазира [Шараф ал-Мулка], переполненном знатными людьми. Здесь кади Муджир ад-Дин сказал кади Дамаска: «Сообщи нашему господину вазиру о том, что рассказал тебе 'Изз ад-Дин ал-Казвини». Тот отказывался от этого, пока Муджир ад-Дин не стал заклинать его благом султана, после чего он сказал: «Действительно, кади /144/ 'Изз ад-Дин говорил мне [532] с упреком: “Что думает твой господин, то есть ал-Малик ал-Му'аззам, когда склоняется к этим, а не к своим братьям-султанам? Клянусь Аллахом, [даже] враждебность его братьев для него полезнее и выгоднее, чем искренние отношения с этой кликой! Поистине, он будет сожалеть о том, что он делает, уже тогда, когда раскаяние ему не поможет”» [533] .

530

Речь идет о Наджм ад-Дине Халиле (см. примеч. 117 к гл. 47), который по возвращении в Дамаск (1227 г.) жаловался на грубость и высокомерие хорезмшаха. См.: Ибн ал-Фурат, с. 280; ал-Хамави Мухаммад, л. 157б; Абу Шама, 1/2, с. 143.

531

О посольстве кади Муджир ад-Дина см. примеч. 117 к гл. 47.

532

В тексте: «ему»

533

Действительно, когда ал-Малик ал-Му'аззам 'Иса прекратил упоминание имени своего брата ал-Малика ал-Камила в хутбе, тот выступил походом на Дамаск (однако безуспешно). См.: ал-Макин, с. 136—137.