Жизнеописания прославленных куртизанок разных стран и народов мира
Шрифт:
Она тоже поглядывала на него. Друг друга можно скоро понять, если хотят этого. Марсель Кандиано понял, что он нравится; от разговора глазами он поспешил перейти к словам. Однажды вечером, пользуясь тем, что они были одни, Кандиано прошептал:
– Я люблю вас!
Она отвечала улыбкой. Она видела, что ее мать поступает также в подобных случаях.
На другой день, если он скажет больше, она решила ответить ему яснее. Но на другой день Кандиано не явился во дворец Ваноцца.
Кто-то изумился этому отсутствие.
– А разве вы не знаете, –
– Больной?
– Умирающий от удара кинжалом, который он получил, выходя отсюда.
– А кто его ударил?
– Неизвестно. Убийца был в маске.
Бедный Кандиано! Лукреция была печальна целый час. Но в тот самый вечер, когда она узнала об этом происшествии, – рядом с ней, за ужином, сидел кавалер Никола Альбергетти из Феррары. Он был старше Кандиано и не так красив, – но зато очень богат. В числе других драгоценностей на мизинце левой руки он носил перстень с огромным бриллиантом, которым все восхищались; вместе с другими восхищалась и Лукреция,
– Этот перстень вам нравится? – спросил любезный кавалер и подал его молодой девушке.
Лукреция удивилась чрезмерной доброте, – так, для формы.
– Больше чрезмерно, чем вы думаете, – ответил, улыбаясь, Адьбергетти. – Этот перстень я получил от алхимика, который немного занимался колдовством, и который уверил меня, что пока я буду носить его, мне нечего бояться смерти.
– А между тем вы отдаете его, – заметила Роза Ваноцца. – Это не благоразумно.
– Какая заслуга в том, чтобы дарить то, что ничего не стоит? Притом же, я не суеверен. Если б я заболел, то не бриллиант спас бы меня. Против разбойников и врагов у меня есть шпага…
С этой минуты в кружке Ваноцца стало для всех ясно, что Альбергетти мечтал о счастье быть любовником Лукреции. С нею он был любезен, предупредителен, ловя каждый случай, сказать ей вслух комплимент о ее грации, о ее уме…
– Но знаете ли вы, – сказал однажды вечером Розе маркиз Пизани, ее любовник в это время,– что Альбергетти влюблен в вашу дочь!..
– Так что же? – холодно ответила Роза. – Почему он не может ее любить?
– Вы не предугадываете?
– Чего?
– Что может произойти нечто опасное для вас и для нее из этого ухаживанья?
– Что же может произойти?
– Но, наконец, если он влюблен, почему он не просит ее руки?
Роза пожала плечами.
– Что за вопрос задаете вы мне, маркиз? А сами вы – женитесь ли вы на моей дочери, если бы даже обожали ее?… Конечно, нет? На девушке без имени не женятся… Почему же вы желаете, чтоб Альбергети, который такой же дворянин, как и вы, просил ее руки?
– Но в таком случае?
– Не беспокойтесь. Девушке без имени нечего бояться дерзости волокиты. Ее оберегают. И в тот день, когда Альбергети пожелал бы идти дальше, чем следует, ручаюсь вам, он поплатился бы.
Кто же бодрствовал над Лукрецией? Почему ей нечего было страшиться обольщений все более и более влюбленного в нее мужчины? Мы вскоре объясним.
Альбергетти
Более кокетливая, чем влюбленная, Лукреция согласилась изъявить только слабое доказательство благородному сеньору. Поцелуя в лоб она посчитала на первый раз достаточным. Но и этого оказалось много.
Через несколько часов, ночью, поужинав, следуя своей привычке рядом со своей возлюбленной, – Альбергетти возвращался домой, и когда он переходил площадь св. Марка, чтобы достигнуть своей гондолы на Пиацетте, – замаскированный человек, со шпагой в руке, переступил ему дорогу.
Альбергетти был храбр и ловко владел оружием; он не очень смутился от этой встречи.
– Чего ты хочешь от меня? – спросил он у замаскированного человека.
– Убить тебя! – ответил последний.
– Убить? за что?
– Я тебе скажу, когда ты будешь умирать.
– Право? Ты так уверен в себе?
– Так же уверен, как будешь ты через несколько минут уверен в своей ошибке, которую ты сделал, отдав свой перстень.
– О! о! Ты все знаешь! Не один ли ты из близких, придворных Ваноцца?
– Может быть.
– Также, как я влюбленный в ее дочь, а следовательно соперник.
– Это возможно.
– Уж не тот ли же самый господин, который убил Марселя Кандиано?
– Я не говорю «нет».
– Ну, посмотрим так ли легко ты отправишь меня на тот свет, как ты надеешься, вследствие отдачи мною талисмана.
Говоря таким образом, Альбергети вынул шпагу и напал на незнакомца, в котором сразу узнал своего учителя. Шпага замаскированного человека казалась сросшейся с его рукой. Невозможно было сдвинуть ее ни на линию.
Незнакомец в свою очередь напал на Альбергетти; тот хотел отразить удар, но не успел. Шпага противника воткнулась ему в горло. Он упал, обливаясь кровью.
Тогда, скинув маску и наклонясь к своей жертве, незнакомец сказал:
– Смотри теперь, кто твой соперник, Альбергети. Смотри, кто тот, который подобно тебе любил Лукрецию.
Хотя умирая, Альбергети имел еще на столько силы, чтобы взглянуть в лицо своего убийцы.
– О ужас!.. – прошептал он. – Цез…
Он не окончил; рука незнакомца закрыла ему рот… Когда рука была отнята, второй любовник Лукреции перестал существовать.
В то время, когда совершалось убийство, Лукреция сидела в своей спальне, готовясь лечь в постель. Но летняя ночь была удушлива… молодой девушке не хотелось спать.
Полураздетая, потушив лампы, чтобы не было видно снаружи, она облокотилась на окно. Дворец Розы Ваноцца выходил на площадь св. Стефана, на углу большого канала; из окна Лукреция могла наслаждаться созерцанием гондол скользивших по лагунам… Но она глядела не вниз, а вверх; рассеенным взором она следила за черными облаками медленно двигавшимися по небу, по временам освещаемые молнией.