Жизнеописания прославленных куртизанок разных стран и народов мира
Шрифт:
Дворец этот назывался Виллой Фарнезино.
В том же 1514 году Лев X декретом наименовал Рафаэля главным архитектором храма св. Петра.
Но Рафаэль не мог жить при храме…
Августин Чиджи предложил Рафаэлю расписать главную галерею виллы, и чтобы облегчать ему работу он поместил его в великолепных покоях, выходивших на прелестные сады, которые состояли в полном его владении.
Рафаэль захватил с собой своих слуг и лошадей, которых у него было много, ибо он вел жизнь принца; и люди и животные содержались на счет хозяина
Однажды утром, перед тем как сесть работать, Рафаэль прогуливался в саду в обществе одного из своих учеников, флорентинца Франческо Пенни, которого он очень любил за веселый характер; случай направил его шаги к выходу на Тибр и там он встретил молодую девушку, вид которой тотчас же заставил учащенно биться его сердце.
Ей было лет семнадцать или восемнадцать, и она была прекрасна как мадонна.
Она стояла, прислонившись к дереву, в задумчивости, смотря на сад,
Рафаэль подошел к ней.
– Как вас зовут, моя милая?
– Маргарита Джамиано.
– Ты из этого квартала?
– Да.
– Чем занимается твой отец?
– Он булочник.
– А!.. И ты, быть может, ждешь его здесь?
– Нет. Я соскучилась дома и вышла прогуляться.
– Быть может, ты сожалеешь, что нельзя гулять по саду!
– О! я очень хорошо знаю, что такая бедная девушка, как я, не имеет права входить сюда…
– Так ты ошибаешься, Маргарита! Такая прелестная девушка как ты, как бы ни была она бедна, имеет право входить всюду. Пойдем?
Рафаэль подал руку Маргарите, она с минуту колебалась, наконец решившись принять предложение весело воскликнула:
– Пойдемте!..
А Рафаэль, наклонившись к ученику, шепнул ему: «Я нашел мою Психею!..»
Для фресок отделываемой виллы, Рафаэль, следуя желанию Августина Чиджи, избрал мифологические сюжеты. Он уже написал Сивилл и теперь в одно время занимался рисунками трех граций, Галатеи и Амура, и Психеи
Он провел в свою мастерскую ту, в которой сразу увидал совершенную модель супруги Амура.
По дороге Франческо Пенни скромно отстал.
Маргарита с изумлением рассматривала этюды и картины, развешанные по стенам.
– Понравится ли тебе, спросил у нее Рафаэль, если я напишу твой портрет?
– Все равно, ответила она, – если согласится батюшка.
– Отец твой согласится… будь спокойна… Я все устрою…
– Нужно еще спросить позволения у Томасса Чинелли.
– Это кто?
– Мой жених…
– А! У тебя есть жених?…
– Разве это не естественно в восемнадцать лет?…
– Конечно… И ты любишь его?…
– Гм!..
На минуту омрачившееся лицо Рафаэля снова просветлело.
– Не слишком?… не правда ли? спросил он. Маргарита улыбнулась.
– Нет… не слишком, наивно ответила она.
– Чем занимается твой жеиих?
– Он пасет стада отца своего, который фермером у сеньора Чиджи из Альбано.
– Пастух!.. О, ты стоишь не такой участи,
Художник, подал молодой девушке великолепное золотое колье, купленное им накануне дли подарка куртизанке Андреа, любовником которой он был несколько уже недель: при виде его, при виде блестящих каменьев, Маргарита покраснела до ушей; она готовилась надеть его, но тотчас одумалась и сказала:
– К чему примерять его, если оно не мое!..
– Почем знать! возразил Рафаэль. – Если хочешь, я продам его тебе.
– За сколько?
– За десять поцелуев.
Она поглядела на артиста.
Рафаэлю в это время был тридцать один год; черты его, говорит Шарль Клеман, – были нежны и приятны, хотя не имели, правильности; его нос был велик и тонок; губы полны; нижняя челюсть выдалась, но глаза были прекрасны, велики, нежны, – волосы темны, цвет лица смуглый.
Рафаэль Санти. Автопортрет
Осмотр Маргариты не был неблагоприятен для художника; она, улыбаясь, воскликнула:
– Хорошо! Берите, но не больше десяти.
Он взял сотню; он хотел бы взять тысячу. Но хотя и оживленная этой игрой, молодая девушка имела силу или скорее благоразумие окончить оную.
Внезапно вырвавшись из рук художника, она прыгнула на порог его мастерской.
– Я заплатила! сказала она. – Прощайте.
– Нет, не прощайте, а до свиданья! Когда ты придешь снова?…
– Спросите у моего отца. И она убежала.
Почти в одно время с нею Рафаэль был у Джемиано – хлебника, который позволил ему за пятьдесят золотых экю рисовать с его дочери сколько ему заблагорассудится, обязавшись в то же время объяснить своему будущему зятю об этом торге, а в случае, если этот последний будет препятствовать, общаясь объяснить ему причину.
Рафаэль не спал целую ночь после этого приключения; страстно пленившись Форнариной [19] , как прозвали Маргариту по профессии ее отца, он считал каждый час до нового свидания.
А думала ли в эту ночь о Рафаэле Форнарина? Да. И вот при таких обстоятельствах:
Дом Джемиано находился на углу переулка на конце Strada Felice, одной из лучших улиц Рима; на улицу выходила лавка; сзади дома находился сад, примыкавший к дороге, которая прилегала к Тибру.
19
fornaio – пекарь (итал.)