Жнец и Воробей
Шрифт:
— Но к тебе же енот-наркоман постоянно залезает в кабинет. Разве это скучно?
— Ты бы удивилась, — мы немного молчим, и хотя Роуз обычно не дает тишине затянуться, сейчас она не разговаривает.
Как будто чувствует, что я ещё не всё высказал, но не хочет давить на меня.
— Я сделал ей предложение, — наконец признаюсь я. Обычно никому об этом не рассказываю. — Она отказала.
— Еноту? — я громко смеюсь, и у Роуз загораются глаза от восторга. — Вот блин. Я бы обязательно пришла на свадьбу.
— Ты могла бы быть священником.
— Ещё лучше.
— Но свадьба была бы в цирковом стиле, так что тебе
— Где подписать?
Мы замолкаем, и наши улыбки постепенно исчезают. Воспоминания берут верх над реальностью. Боль со временем притупляется, но всё равно может причинять страдания.
— Мне жаль, что тебе разбили сердце, — говорит Роуз таким тихим и печальным голосом, что я невольно на неё смотрю.
— Спасибо, — говорю я. Не признаюсь ей, что я ни о чём не жалею. Я долго переживал, но не из-за Клэр, а из-за того, что в один момент весь мой мир перевернулся с ног на голову. В тот миг, когда я опустился на колено, а она сказала «нет». Я думал, что любил её. Но любил образ, который себе придумал. Ведь именно этого и хотел. Спокойный и надежный брак. Карьеру хирурга в одной из лучших больниц страны. Того, чего мои братья так долго и упорно добивались для меня. Идеальной жизни. Хотел искупить грехи, запереть свой секрет на ключ и больше никогда о нём не вспоминать. Доказать, что я хороший человек и заслуживаю счастья. В тот момент, когда я опустился на колено, а Клэр Пеллер сказала, что ей нужно что-то более экстремальное, более темное, что-то более… настоящее…, меня словно разорвало на части. Только не так, как все думают.
Может, я никогда и не заслуживал всего того, чего так хотел. Может, этот ключ просто не подходит к замку.
Может, мне просто надо вышибить дверь.
10
—
ЕНОТ
РОУЗ
Фионн сидит, развалившись в кресле, с пакетом отвратных сушенных овощных чипсов на коленях, принадлежности для лежат рядом, ноги скрещены на пуфике, пока по телевизору идет реалити-шоу о свиданиях. Его шорты и так короткие, но ещё и задрались, как нарочно. И с каких это пор меня стали возбуждать мужские ноги? Видимо, с сегодняшнего дня. Такие загорелые, мускулистые, да ещё и волоски так мило выгорели на солнце из-за пробежек. Так и хочется потрогать. Но, само собой, я этого не делаю. И ещё хочется сказать, что это чертовски сексуально — сидеть вот так с вязанием и увлеченно смотреть «Любовь на выживание». Почему это сексуально? Да понятия не имею. Но я сижу и пялюсь.
— Если Вэл и Митчелл не выиграют, я буду в бешенстве, — говорит он, уставившись на экран.
Я подавляю улыбку, делая вид, что сосредоточена на своем вязании крючком, которое, кажется, будет секс-качелями, а почему бы и нет? Сандра звонила на днях, сообщила, что её муж делает мне раму, хотя вряд ли она пригодится, учитывая, что у меня сейчас самая жестокая засуха в личной жизни.
— Мне кажется, выиграют Дани и этот Ренегат.
Фионн фыркает.
— Ренегат. Что это за идиотское имя?
— Выдуманное.
— Вот именно. Он должен проиграть из-за имени.
— Ненавидь его сколько хочешь, Док. Он всё равно победит.
Фионн бросает на меня испепеляющий взгляд, а я ухмыляюсь. Боже, я обожаю это выражение на его лице, когда его глаза становятся смертоносными, их синий цвет темнеет. В нем
Внезапно на телефон Фионна приходит уведомление, звук, который я не узнаю. Он хватает его со столика и хмурится, глядя на экран. На лице появляется шок, он подрывается с места, и чипсы летят во все стороны.
— Ебучая Барбара! — шипит он.
Я хватаюсь за костыль и подпрыгиваю на здоровой ноге.
— Да, ебучая Барбара! Сейчас мы ей устроим, — говорю, выхватывая нож из чехла за спиной. — А кто такая эта Барбара?
— Енотиха.
Я в ступоре хлопаю глазами, пока Фионн сует телефон в карман и несется за ключами от машины.
— А, ну ладно, её я не хочу обижать. Она вроде милая.
— Поверь, ни черта она не милая, когда добирается до аптечки. Или до комнаты отдыха. Или вообще до чего угодно, — Фионн бежит к двери и распахивает её настежь, а потом оборачивается и вопросительно смотрит через плечо. — Ну, ты идешь или как?
Он улыбается, и от этой яркой, обалденной и немного безумной улыбки, меня будто изнутри подсвечивают. Я засовываю нож обратно в ножны, беру второй костыль и ковыляю за ним. Он улыбается ещё шире, хотя кажется, что это невозможно. Я обхожу его, чтобы выйти на крыльцо, но не успеваю даже попытаться спуститься по лестнице, как он подхватывает меня одной рукой за талию и тащит до машины.
— Она, может, и выглядит мило, — говорит он, помогая мне забраться в грузовик, — но не дай ей себя обмануть. Она тебе лицо расцарапает, чтобы получить свое.
Я озорно ухмыляюсь, укладывая загипсованную ногу поудобнее, и стараюсь не думать о том, как легко он меня поднял и донес, и как его руки сжимали мои бедра, оставляя на коже красные следы.
— Это ты сейчас про меня или про енота?
Фионн фыркает.
— Скорее, про вас обеих. Так что, думаю, вы будете на равных.
Он швыряет мои костыли на заднее сиденье и бежит к водительской стороне, включая заднюю передачу сразу после того, как заводит машину, и с визгом шин вылетает с подъездной дорожки.
— Кстати, а как ты додумался назвать енота Барбарой? — спрашиваю я, когда мы выезжаем на главную улицу.
— Да случайно, если честно. Просто это имя ей подходит.
— Как думаешь, как она пробирается в клинику?
— Думаю, это колдовство, — говорит Фионн, когда мимо проезжает патрульная машина. Мы сворачиваем с главной улицы на Стэнли Драйв, где находится клиника. Я поворачиваюсь и смотрю вслед копам. — Наверное, они начали поиски Эрика на озере Гумбольдта. Говорят, это его любимое место для рыбалки.
— Кто это говорит? — я сглатываю
— Один из добровольцев, участвующих в поисках. Он приходил ко мне вчера в клинику, — я не вижу его лица, но чувствую, как он пристально смотрит на меня. — Что-то не так?
— Тот продавец из Ширтона. Он видел, как я с Эриком трепалась, когда он покупал патроны, а я нож. Он точно понял, что на рыбалку никто не собирался.
— Джеральд. Да, я знаю его, — рука Фионна вдруг согревает мою ладонь, и я изучаю его лицо, когда он отрывает взгляд от дороги, чтобы взглянуть на меня. — Если бы Джеральд что-то заподозрил, он бы уже давно настучал копам. Он справедливый мужик, но копов не любит. Всё будет в порядке.