Жнец и Воробей
Шрифт:
Я успеваю сделать только три шва, когда слышу знакомый голос.
— Привет, Док.
Сердце бешено колотится, когда я резко поворачиваю голову и вижу перед собой Роуз. Она кусает хот-дог, обильно политый горчицей, приправами и кетчупом. Её глаза блестят в полумраке, смотря на шок, отразившийся на моем лице.
— Роуз, какого черта ты здесь забыла?
Она пожимает плечами, не спеша пережевывая и проглатывая, потом вытирает рот и одаривает меня озорной ухмылкой.
— Решила посмотреть, чем ты тут занимаешься. «Швейные сестры» — это, конечно, здорово, но я подумала, что
— Ты должна быть у Сандры, — протестую я, и волна беспокойства накрывает меня так, что меня начинает тошнить.
— Я и была у Сандры, недолго. Но мне стало скучно. Нельзя же все время работать над секс-качелями, — отвечает она, пожав плечами.
— Как… Как ты сюда попала?
— Ларри.
Вспышка гнева пронзает меня, словно удар молнии.
— Кто, нахуй, такой этот Ларри?
Она наклоняет голову.
— Успокойся, Док. Ты хуже, чем жонглер с грибком на ногах.
— Я… что?
Роуз закатывает глаза, потому что я не могу разгадать её цирковой жаргон.
— Раздражительный ты, — я собираюсь что-то сказать в ответ, но она продолжает, перебивая меня. — Ты что, не знаешь дальнобойщика Ларри? Он живет через шесть домов от тебя через дорогу, — на секунду мне хочется соврать, но я знаю, что с ней это не прокатит. Она ухмыляется, жует свой хот-дог и сверлит меня своим проницательным взглядом. — Ты вообще здесь живешь, Док? Или просто прячешься?
Я отвожу взгляд, повторяя её слова в голове. Знаю, что она права, но когда слышишь это от кого-то, ощущается по-другому.
Я замкнулся в себе, делал свою работу, держался отстраненно. Вне клиники ни с кем не знакомился. И могу ли я хоть кого-то из пациентов или коллег назвать своим другом? Когда приехал, я общался только с людьми в этом бойцовском клубе, а потом в кружке по вязанию, но всё равно, это казалось работой, а не посиделками с друзьями.
Работа.
Я забыл, что сижу тут и зашиваю лицо человеку.
— Прости, — ворчу я, поворачиваясь обратно к своему пациенту.
— Не стоит извинений, доктор Кейн, — говорит парень, пока я прокалываю кожу изогнутой иглой. — На твоем месте я бы тоже смотрел на эту красотку, а не на свою избитую рожу.
— Ты тут самый симпатичный, Нейт, — говорит Роуз, подливая масла в огонь, который и так уже сжигает мои вены. Я бросаю на Роуз недоверчивый взгляд, она одаривает меня приторной улыбкой, вытирает пальцы и выбрасывает салфетку в ближайшую урну. Она берется за ручки своих костылей и указывает одним в направлении моего пациента. — Ты что, и Нейта не знаешь? Нейт «Натур»? Он же делает крутые скульптуры из дерева бензопилой по всему городу. Кстати, медведь — просто отпад.
— Спасибо, Роуз, — Нейт ухмыляется, а я колю его бровь немного сильнее, чем нужно. Стараюсь не смотреть на Роуз, концентрируюсь на ране, но этот пялится. И, как назло, начинает спрашивать у Роуз про её сломанную ногу, про карты Таро, и самое худшее: — Когда ты снова уедешь со своим цирком?
— Последний шов, — говорю я как можно спокойнее. Затягиваю узел, обрезаю нить и встаю с табурета. — Увидимся.
Нейт
— Спасибо, Док, — говорит он, пожимая мне руку, потом поворачивается. — Роуз, заезжай ко мне в мастерскую в воскресенье, я тебе кое-что приготовил.
— Размечтался, — ворчу я, но никто не слышит меня из-за гула толпы. Убираю своё рабочее место, но прислушиваюсь к каждому слову Роуз, когда она соглашается прийти в мастерскую Нейта, делает комплименты новому шраму на его брови, а потом быстро обнимает его. Даже когда Нейт скрывается из виду, я не смотрю на Роуз. Вместо этого привожу в порядок стол, но чувствую её взгляд на себе.
Наконец я убираю последний предмет — изогнутую иглу, когда Роуз спрашивает:
— С тобой все в порядке, Док?
Нет.
— Да. Все хорошо.
— Ты уверен?
— Тебе здесь не место, — выпаливаю я. Комнату словно оглушает тишина. Я слышу только голос Роуз, но ещё громче — её молчание. Поднимаю глаза и вижу, как она стоит, скрестив руки на костылях. Выглядит так злобно и в то же время нелепо, как только может выглядеть человек на костылях.
— Почему?
— Это небезопасно.
Роуз оглядывается вокруг, взгляд её скользит по потолку, толпе и снова возвращается ко мне.
— Да, думаю, что в плане безопасности тут не все хорошо. Чуть что — и нас всех раздавит гнилыми балками и несбывшимися мечтами.
Я бросаю на Роуз испепеляющий взгляд, а на её лице пляшет озорство.
— Ты ведь понимаешь, о чем я. Тебе здесь небезопасно. Твоей нога. Здесь толпа. Мало ли, кто сюда придет.
— Ты про Мэтта? Он сейчас сено косит. Мне сегодня на автомойке об этом сказал парень, лучший друг младшей сестры Люси.
— Что ты делала на автомойке? У тебя же нет машины.
— Да, просто стало скучно, решила прогуляться и с кем-нибудь поболтать, — говорит она, не замечая, что за её спиной двое парней начали толкаться, но их разнимают друзья. — Но мне здесь нравится.
— Ты катаешься в металлической клетке на мотоцикле, и питаешься одними вафлями и сахаром. Извини, но я не доверяю твоему инстинкту самосохранения.
Роуз пожимает плечом, достает из кармана леденец, не сводя с меня глаз, медленно снимает обертку и кладет его в рот. Ох, эти губы. Клубничные, блестящие, влажные. Пухлые. Сладкие, как грех. Мне почти кажется, что я чувствую их. Теплые и влажные. Они обхватывают мой…
— Встречайте, Ураган Хамфри, — ревет Том в микрофон. Крики и вопли прерывают нарастающую боль в моем паху. Я трясу головой, пытаясь прогнать эти мысли и сосредоточиться на своей цели здесь. — И приветствуем нашего нового бойца — Ракета Билл!
Толпа сходит с ума, кричит и делает ставки, а новый боец ныряет под канаты, поднимает руки и медленно крутится, наслаждаясь этим хаосом. Он огромен. Сбрасывает черный халат, и я вижу груду мышц и татуировок. Бритоголовый, с обмотанными руками и изрезанным шрамами лицом. Этот парень знает своё дело. И я видел, как дерется Ураган. Я его зашивал. Он умелый и быстрый, ловкий. Но я знаю, что будет. И толпа это знает. Урагану вот-вот надерут задницу.