Жнец и Воробей
Шрифт:
Фионн поворачивается ко мне, держа мою ногу. Его взгляд скользит по моей шее, по груди. Я понимаю, что тяжело дышу, как после бега. Сглатываю, и его взгляд поднимается к моим приоткрытым губам.
Тихим, очень тихим голосом, и словно с облегчением он спрашивает:
— Роуз, с тобой все хорошо?
Он всегда разрушает мой кокон, в который я хочу спрятаться. Когда я пытаюсь соврать, у меня не получается. Могу только умолчать. Но сейчас мне некуда деться. Особенно когда он так пристально смотрит, замечая каждую
— Нет, — шепчу я и качаю головой. — Не особо.
Кажется, он не удивлен. И если ждал другого ответа, он этого не показывает. Ничего не меняется в его лице. Он все ещё держит мою ногу, словно собирается продолжать истязать меня своим дыханием.
— Совсем не помогает? — спрашивает он.
— Нет, — шепчу я и качаю головой. — Не особо.
Он кивает, словно этот ответ и ждал.
— А что поможет?
Я могла бы сказать «крючок». Или «срезать гипс». Или «выпить столько, чтобы потерять сознание». Смотрю на его руку у себя на бедре, затем снова в его глаза.
— Не это, — все, что я могу выдавить из себя.
В его глазах нет света. Я словно попала в его сети. Не могу выбраться. Он смотрит на меня будто так и должно быть. Я должна быть пригвождена его пристальным взглядом.
— А что поможет, Роуз? — наконец спрашивает он.
Мы смотрим друг на друга. Наша связь не рвется. Даже когда я убираю руку от края дивана. Даже когда мои пальцы скользят по юбке, по бедру. Даже когда я кладу свою руку на его. Сначала мне кажется, что в нем ничего не изменилось. Но потом я вижу, как пульсирует вена на его шее, как напряглись мышцы плеч.
Он мог бы остановить меня. Но не делает этого.
Я сжимаю его руку. Не отрывая взгляда, медленно, мучительно медленно поднимаю его ладонь по бедру. Мир исчезает. Ничего не вижу, кроме Фионна и глажу себя его рукой.
Он смотрит только на меня, когда я поднимаю юбку, и наши руки двигаются выше. Когда его пальцы касаются кружева моих трусиков. Даже когда я опускаю его руку вниз, где ткань теплая и влажная. Останавливаюсь только когда наши руки достигают моего клитора, который пульсирует от желания.
Он все ещё не смотрит вниз. Я не знаю, что будет, когда уберу свою руку. Может, он остановится. Скажет, что это ужасная идея. Он мой врач. Он пригласил меня в свой дом из доброты душевной. Он пытался мне помочь, но не это имел в виду. Я вполне ожидаю такой реакции.
Но этого не происходит.
Фионн не отводит взгляда, его рука все ещё на моей промежности. Своей правой рукой он медленно берет мою лодыжку, поднимая загипсованную ногу в воздух и кладет себе на плечо.
— Роуз, я… я не могу вступать в отношения, — предупреждает он.
Эти слов ранят меня. Но почему? Я не собиралась здесь оставаться. Мэтт рыскает повсюду. Фионну
Я пожимаю плечами.
— Я и не просила.
Фионн кивает. Кажется, от облегчения, и говорит:
— Тогда нам нужно установить правила.
— Может, мы поговорим о правилах, когда ты не будешь трогать мою киску? Сейчас не самое время для логики, — Фионн убирает руку, и сокрушительная волна неудовлетворенной потребности проносится по моим венам. — Я не это имела в виду.
— Сначала правила. Не хотим же мы все испортить, даже не начав.
— Ладно, — говорю я, закатывая глаза. — Никаких… обнимашек.
Фионн кивает.
— Хорошо. Это хорошее правило. Никаких поцелуев в губы.
— Не спать в одной кровати.
— Не держаться за руки и не показывать чувства на людях.
— Никаких милых прозвищ. Но «Док» можно. Ты же… Док.
Фионн смеется, и я чувствую мурашки от его теплого дыхания. Его глаза теплеют, но только на миг.
— И мы будем разговаривать, ладно? — говорит он, и я улыбаюсь. — Просто будем все обсуждать.
— Хорошо, — киваю, сжимаю губы, напрягаюсь всем телом, и вдруг внутри меня что-то ломается. — Только не сейчас. При всем уважении, доктор Кейн, — говорю я и обхватываю его голову рукой, — заткнись и сделай мне приятно.
Он смеется. Но в его смехе есть что-то темное. Он смотрит на меня хищным взглядом и опускается вниз между моими бедрами. Первое прикосновение его губ к ткани трусиков обжигает меня огнем. Это разжигает жажду, потребность. Но потребность — это яд. Она жжет. Захватывает. Подчиняет и разрушает. Я сдаюсь. Забываю, кто я, где я, что это. Просто хочу, чтобы его руки раздвинули мои ноги. Хочу слышать его стон, царапать его голову. Я мысленно молю, чтобы он прижался сильнее к моему клитору. Пожалуйста.
Когда я откидываю голову на спинку дивана, он продолжает смотреть на меня. Каждый раз, когда я закрываю глаза, он останавливается. Хочет, чтобы я смотрела — я это чувствую. По этой складочке между бровей, по тому, как жадно целует сквозь ткань. Он держит мою сломанную ногу на одном плече и скользит руками вверх по моим бедрам. Одна рука продолжает движение, проникая под мою кофту, ласкает живот, грудь, подбирается к краю лифчика, оставляя за собой тепло. Он отодвигает одну чашечку и ласкает сосок, который сразу затвердевает.