Жнец и Воробей
Шрифт:
| Мой рейс отменили, но я успел на более ранний! Буду около семи.
Она так и не ответила.
Кладу телефон в карман и поправляю лямку рюкзака на плече. Замечаю её автодом на краю поляны, недалеко от забора, окружающего территорию, где припаркованы другие дома на колёсах. Кажется, она одна из немногих, кто не коротает межсезонье в ухоженном трейлерном парке. Её домик выделяется среди бежевых, белых и алюминиевых. Стены расписаны градиентом из розового и оранжевого,
Я этот звук прекрасно знаю.
Это складная беговая дорожка «Echelon Stride-6». Которую я подарил ей на прощание, чтобы помочь восстановиться. И она сейчас на ней пашет. Очень быстро.
Ей не стоит так переусердствовать. Прошёл всего месяц с тех пор, как я снял ей гипс, и она уехала к труппе в Техас. Хмурюсь, приближаясь к автодому. Внезапное чувство тревоги пронизывает меня, сжимаю руку в кулак и трижды стучу в дверь.
Ритм бега не меняется.
Стучу снова.
Переминаюсь с ноги на ногу. Прочищаю горло. Жду, но ничего не происходит.
— Роуз, — кричу я после третьего стука. — Я знал, что тебе понравится эта штука, но открой дверь.
Ответа нет. Наверное, она в наушниках. Берусь за ручку и поворачиваю. Открываю дверь совсем чуть-чуть, и вижу Роуз. Она упирается в косяк, не дает мне войти, в её глазах паника.
Но звук бега не стихает.
Здесь есть кто-то еще.
— Док, — выдыхает она, поправляя пояс халата, убирая влажные волосы со лба. Она немного подстриглась, влажные кудри обрамляют гладкую шею. Её взгляд мечется то в сторону звука, то обратно ко мне. — Что ты здесь делаешь? Я думала, ты приедешь только через пару часов.
Боже, я сейчас умру со стыда.
— Я… прости, — провожу рукой по волосам и отступаю на шаг. Кожа вся горит. Сердце бешено колотится в груди. Вижу только то, что хочу развидеть. Мокрые пятна на её шелковом халате. Румянец на щеках. Тревогу в её глазах. — Я написал, но… прости. Не знал, что у тебя кто-то есть. Я пойду.
Фионн, ты идиот. Вы не встречаетесь. Ты сам так решил. Чего ожидал? Не злись. Просто уходи.
Стараюсь улыбнуться Роуз, но не выношу её жалостливого взгляда. Разворачиваюсь. Уберусь отсюда, куплю билет домой и запью все бурбоном. Мы забудем этот момент. Снова станем друзьями… или просто врачом и пациенткой. Боже…
— Док, стой! — Хрупкая рука Роуз мёртвой хваткой вцепляется в моё предплечье. Я хочу вырваться и уйти, но не могу. Она шепчет одно слово, и в нем столько отчаяния: — Пожалуйста.
Хмурюсь, замечая, как она оглядывается. Она тянет меня обратно к двери. Я иду за ней, не сопротивляясь, но и не спеша. Она не отпускает меня. Даже когда открывает дверь и бросает на меня встревоженный взгляд.
Захожу в автодом. Мужчина без майки бежит в бешеном темпе на беговой дорожке, которая занимает узкий проход между диваном и маленьким обеденным столом. Его грудь покрыта наколками. Кожа блестит от пота.
— Я побью твой рекорд! — заявляет он с безумной
— Мне лучше уйти…
— Нет, подожди. — Хотя я пытаюсь вырваться, Роуз не отпускает мою руку. Она выдавливает жалкое подобие улыбки и показывает парню большой палец вверх. — Давай, Чед. Может, ты и правда меня победишь.
Чед показывает ей в ответ два больших пальца, а Роуз тянет меня ближе к передней части автодома и не отпускает, боясь, что я уйду. Слышится какой-то писк, и из водительского сиденья высовывается наглая морда енота.
— Это… это Барбара?
— Эмм, да, — говорит Роуз с натянутой улыбкой. Она краснеет, когда я поднимаю брови, не произнося ни слова. — Когда уезжала из Хартфорда, проезжала мимо твоей клиники и увидела, как она пытается в неё проникнуть. Она сорвалась с вентиляции на крыше. Повредила лапу. Я не могла просто бросить её на произвол судьбы.
— И ты забрала её…?
— Ну, типа того.
— Дикого, бешеного енота.
Барбара шипит, но Роуз, кажется, не считает это доказательством моей правоты.
— Она не бешеная. На самом деле очень даже талантливая. Шерил тренирует её вместе с пуделями. У неё первое выступление было на прошлой неделе.
Я открываю рот, чтобы что-то сказать, но мой мозг не может быстро обработать все вопросы, чтобы сформулировать хотя бы один. Чед, однако, готов заполнить тишину.
— У неё есть домашний енот, — заявляет он. — Разве это не круто?
Я не выдерживаю и громко стону. Смотрю на Роуз.
— Тебе не надо оправдываться. Ну, про енота можно подробнее рассказать. Но не про парня. Мы же не договаривались хранить верность.
— Спасибо, что напомнил, клоун хренов. Но у меня есть кое-какие принципы, — говорит она, закатывая глаза и скрещивая руки на груди, нахмурившись, но потом её лицо снова становится бесстрастным, скрывая едва сдерживаемую ярость. — Думаешь, чуваки с татуировками, наколотыми шариковой ручкой в гараже, в моем вкусе?
— Тогда что за хрень здесь происходит? — я меня что-то сжимается внутри, когда Роуз начинает кусать губу. — Говори…
— Он должен был сдохнуть, — шипит она. — По крайней мере, так сказала Слоан, когда я у нее спросила. Я ему в два раза больше спидов в чуррос5 напихала, чем она советовала.
— Что…?
— Я ему в чуррос столько амфетамина насыпала, что и горилла бы сдохла. Его вырвало на меня, потом он начал круги нарезать, вот я его сюда и привела, на беговую дорожку поставила, пока сама отмывалась. Думаю, он ещё чего-то до меня нажрался. Его долго уговаривать не пришлось, хотя, ещё я ему наврала, что дам в жопу, если он мой несуществующий рекорд на беговой дорожке побьёт.
Я моргаю, глядя на Роуз, пытаясь переварить все, что она сказала. Чуррос. Спиды. Горилла. В жопу…? Трясу головой и пытаюсь вернуться к медицинской части её признания, хотя это даётся с трудом. Наконец, спрашиваю: