Журавлик - гордая птица

Juliya-Juliya

Поддавшись приступу злости, Белла со всей силы швырнула телефон прямо на тротуар. Дорогущее чудо техники разлетелось на мелкие кусочки, не выдержав столь варварского отношения. Девушка побежала вперёд, потом остановилась и, развернувшись, подошла к осколкам. Подумав минуту, она присела на корточки и стала собирать жалкие остатки.

Когда все до последнего куски пластмассы лежали в её кармане, она пожала плечами, будто оправдываясь перед самой собой, и пробормотала: «На память…». После этого она медленно поднялась с колен и побрела в сторону дома.

Когда Изабелла вошла в квартиру и услышала, как ахнула Танечка при виде заплаканного лица внучки, с её губ сорвался усталый вздох. Попав в надёжные бабушкины объятья,

девушка прислонилась к её плечу, которое так привычно и родно пахло свежей выпечкой, и, наконец, разрыдалась по-настоящему, горько и отчаянно. Захлёбываясь слезами и икая, она стала рассказывать о том, что произошло. А Танечка только ласково и успокаивающе гладила её по спине и шептала:

— Ничего, ласточка моя. Ничего, маленькая. Всё наладится, образуется. Всё мы переживём. Поплачь, солнышко — будет легче.

Позже, когда бабушка, уложив её, как в детстве, в кровать, ушла к себе, Белла долго лежала без сна, разглядывая тени на потолке и шепча в пустоту:

— Ушёл, оставив лишь глупое письмо. Ты сказал, что мы слишком разные, и вернулся в свой мир. Что ж, пусть так и будет. Я не позову тебя обратно. Я справлюсь. Журавлик — птица гордая. В этом ты был прав, Эдвард Каллен.

***

Подставив левый висок тёплому солнечному лучу, проникавшему в окно аудитории с улицы, Изабелла лениво щурилась, еле прислушиваясь к монотонному голосу преподавателя. Прошёл почти месяц с момента стремительного исчезновения Каллена из её жизни. Да, девушка поклялась себе в первую ночь после его отъезда, что забудет Эдварда. Это выглядело так просто в мечтах, но так сложно было осуществить в реальности. И если днём ей худо — бедно помогали отвлечься учёба и домашние дела, то ночью у кошмаров появлялось много времени, чтобы вытрясти из неё всю душу и напомнить девушке о потерянной сказке, закончившейся слишком быстро и неожиданно, едва успев начаться.

То ли из-за недосыпания, то ли от частых слёз и переживаний, Изабелла в последнее время чувствовала себя разбитой. Её постоянно клонило в сон. А настроение скакало иногда так быстро, что Белла и сама порой не могла уследить, когда наступал тот момент, в котором из мило улыбающейся девушки она вдруг превращалась в раздражённую особу или зарёванную пессимистку с пеленой слёз в её прекрасных, но так часто теперь выглядевших покрасневшими глазах.

Её физическое состояние тоже не доставляло девушке особой радости: Изабеллу начало укачивать в транспорте. Но если тошноту во время тряски в переполненном автобусе она ещё могла списать на приступ внезапно подскочившего давления, то странную тягу к еде, которую она прежде не жаловала, и одновременное отвращение к некоторым любимым блюдам Белла проигнорировать уже не могла. Может, она и являлась всего лишь восемнадцатилетней девушкой с небольшим багажом любовного опыта за плечами, но глупой не была точно. Поэтому все перечисленные симптомы наводили Изабеллу на вполне определённую мысль о природе её недомогания. При слове «беременность» к горлу подкатывал липкий страх, а руки начинали трястись. Единственным аргументом, который она могла привести в пользу ошибочности своих выводов, было то, что Изабелла принимала противозачаточные и забеременеть, как ей казалось, просто не могла. Но время шло, а упаковка «Либресс» так и лежала в шкафчике, потому что повода её использовать всё еще не было. И только когда задержка в её девичьем графике составляла уже больше двух недель, девушка, собрав волю в кулак, решила пойти к врачу. На её счастье, был специалист, которому Белла могла довериться в данной ситуации, не опасаясь осуждения и холодного назидательного тона. Соболева Вера Михайловна, гинеколог из женской консультации, была не только высококвалифицированным специалистом, но и прекрасным человеком. Самыми выдающимися чертами её характера являлись чуткость, деликатность и сострадание. И девушка это ценила, зная

точно, что далеко не всем её ровесницам так повезло с врачами.

Несколько дней спустя Белла уже заходила в знакомый кабинет. Она была здесь несколько раз, когда Вера Михайловна помогала ей подбирать противозачаточные средства, которые обладали ещё и свойством нормализации цикла, а так же облегчали неприятные ощущения и боли во время месячных. Но сегодня девушка пришла совсем по другому поводу. Сев перед Соболевой на стул, Белла встретилась с мягким взглядом женщины. Опустив голову, постоянно краснея и заикаясь, она, приложив некоторые усилия, всё же смогла донести до доктора суть своего визита. Вера Михайловна кивнула, потом предложила пройти на кресло. Очень скоро на Изабеллу обрушился вердикт гинеколога: «Беременность. Примерно 3 — 4 недели. Точнее можно будет сказать только после сдачи анализов».

— Скажи, Изабелла, ты принимала те таблетки, которые я выписала тебе? — мягко спросила врач.

— Да, каждый день, согласно схеме, — ответила девушка, и голос её при этом дрожал.

Врач задумалась, потом спросила:

— Тогда вспомни, может, в этом месяце ты принимала антибиотики?

— Да, мне удаляли зуб. Его корень был искривлён и причинял мне боль. Стоматолог посоветовал пятидневный курс антибиотиков, чтобы исключить инфекцию. Но какое отношение это имеет к моей ситуации?

— Самое прямое, Изабелла. Антибиотики ослабляют действия противозачаточных средств. Причём, такой эффект могут оказывать не только они. Даже некоторые сильные обезболивающие снижают эффективность препаратов, отвечающих за предотвращение беременности. Ты, скорее всего, посчитала лишним чтение аннотации к лекарствам, которые принимала? — спросила Вера Михайловна с лёгким укором.

— Н-но, ведь, — девушка заикалась и краснела, тщательно подбирая слова, — когда мы были близки с моим молодым человеком, с момента приёма последней дозы препарата, выписанного стоматологом, прошло… больше суток.

— К сожалению, это ещё один подводный камень для тех, кто сталкивается с проблемой, подобной твоей: действия антибиотиков продолжаются в течение ещё двух — трёх дней после принятия последней таблетки. И, соответственно, ослабляющее воздействие на функцию противозачаточных препаратов продолжается столько же, — профессиональным тоном объясняла врач.

Изабелла только виновато кивнула.

— Я дам направление на анализы. Результаты будут только через несколько дней. Но прямо сейчас я хочу задать тебе важный вопрос. Как ты поступишь с ребёнком? — доктор спрашивала, а взгляд её при этом проникал девушке под кожу, хоть и излучал сочувствие и желание помочь.

Белла застыла на месте. Вопрос Соболевой произвёл такой эффект, словно её окатили ледяной водой.

«Она так и сказала: „С ребёнком“, — лихорадочно размышляла девушка, — не с беременностью, не с плодом, не с ситуацией, а именно: „С ребёнком“. Как будто там, внутри меня, уже полноценный человечек с ручками и ножками, а не малюсенький бесформенный комочек. Но это же мой комочек, мой и Эдварда. Только от меня сейчас зависит, станет ли он полностью сформировавшимся плодом. И есть ли у меня такое право — отнимать у него жизнь? Да и смогу ли я вообще это сделать?! Но ведь мне всего восемнадцать! Как поднимать ребёнка одной в таком возрасте, не имея даже законченного образования на данный момент?!»

Изабелла устало прикрыла глаза. И в ту же минуту осознание быстро и жёстко, как таран, ворвалось в скачущие в беспорядке мысли: она просто не сможет. Не хватит у неё духу загубить собственного ребёнка. Он же её, только её! Эта кроха сейчас — самый близкий ей человечек. Ближе некуда, прямо в её животе. И от осознания такой простой, но важной истины на душе вдруг стало так тепло и уютно, что на глазах выступили благие слёзы. Рука непроизвольно потянулась к животу и замерла там, привыкая к новым ощущениям.