Журавлик - гордая птица

Juliya-Juliya

«Передать? А что я могу ему сказать? Милый, у нас с тобой будет ребёнок? Может, всё-таки вернёшься? Это глупо», — именно такие мысли крутятся сейчас в сознании девушки.

— Нет, Эм, — говорит она уже вслух, с усилием выдавив из себя улыбку. — Пусть всё останется, как есть.

— Ну, что ж, смотри сама, — тихо отвечает Эммет и, подхватив дорожную сумку, идёт к такси, чтобы поехать в аэропорт. Он так и не узнал в тот день, что примерно через семь месяцев станет дядей.

Август

Однажды Изабелла приглашает Анну Каллен на чай с бабушкиными пирогами. Она до сих пор не сообщила

Энни о своей беременности. Много раз, сидя рядом с ней на диване и болтая, девушка уже открывала рот, чтобы поделиться важной новостью, но в последний момент её что-то останавливало. И сегодня Белла, наконец, решается. Узнав о ребёнке, миссис Каллен приходит в бурный восторг, заверив Изабеллу, что она может рассчитывать на любую помощь со стороны пожилой женщины.

— Я так понимаю, что Эдварду ты говорить не будешь? — осторожно спрашивает Энни.

— Я думала, что вы будете меня со слезами на глазах уговаривать написать вашему внуку, — лепечет Белла с удивлением.

— Послушай—ка меня, деточка, — назидательным тоном начинает миссис Каллен. — Мой бестолковый внук сделал большую ошибку, оттолкнув тебя. И только ты можешь решать, имеет ли он право на этого малыша. Так что я ни слова ему не скажу без твоего позволения.

Белла ничего не отвечает, лишь благодарно смотрит на Энни.

С тех пор бабушка Эдварда становится частой гостьей в доме, где проживают Изабелла с Танечкой. Татьяна Тимофеевна и Анна Каллен быстро находят общий язык, а вскоре и вовсе становятся закадычными подругами. Бабули теперь уже вместе опекают девушку: следят, хорошо ли она поела, приняла ли вовремя витамины. Чаще всего именно они рядом в те моменты, когда на Беллу наваливается вдруг неожиданная хандра. Они утирают её слёзы, когда тоска по Эдварду все же прорывается наружу сквозь старательно выстроенную самой девушкой стену. Танечка и Энни первые, кто жаждет узнать последние новости, когда Изабелла приходит с планового визита в женскую консультацию, и громче всех радуются от того, что беременность протекает хорошо.

Середина сентября

Тринадцатого сентября Белла сидит на лекции, старательно конспектируя то, что говорит профессор. Спиной она чувствует чей-то взгляд. Обернувшись, замечает, как несколько девушек, которые ещё недавно приветливо общались со студенткой Журавлёвой, с интересом таращатся на её живот и бурно обсуждают что-то. Заметив взгляд Изабеллы, девушки замолкают и отворачиваются, с напускным равнодушием разглядывая стены аудитории. А Белла только пожимает плечами и возвращается к конспекту. Её не волнует всё это. Ей давно плевать на косые взгляды и перешёптывания бывших подруг за спиной. Она расставила для себя приоритеты ещё несколько месяцев назад там, в кабинете у Соболевой, прямо ответив на вопрос врача о судьбе её ребёнка. И теперь ЭТО важно. А остальное она как-нибудь переживёт. И потом, хотя бы сегодня, в собственный день рождения, имеет она право хотя бы мысленно послать несколько злорадных девиц куда подальше?

После того, как занятия заканчиваются, Белла едет домой. Осторожно опустившись на жёсткое сидение в вагоне электрички, она поднимает глаза и видит перед собой знакомое лицо. Девушка, сидящая напротив, радостно восклицает:

— Изабелла!

— Женя?! Привет! Я так давно не видела тебя. Как ты? Рассказывай. Эммет пишет тебе? Вы созваниваетесь?

— Да нормально я живу, Белла, — голос Женьки тускнеет. — Эммет… Мы расстались перед его отъездом.

— Как же так, Женечка? — Изабелла

с сочувствием смотрит на свою знакомую. — Мне казалось, вам было очень хорошо вдвоём.

— Было… — горько повторяет Женя, скорчив гримасу. — Было, да сплыло. Дура я, Белла. Такая ду-у-ра!

Последнюю фразу Евгения произносит громко, эмоционально взмахивая руками, и невольно добивается того, что остальные пассажиры в вагоне оборачиваются на неё. Поэтому, снизив тон, она продолжает свою исповедь:

— Перед отъездом у нас состоялся серьёзный разговор. Он предлагал уехать с ним, хотел познакомить меня с родителями. С моей роднёй он уже был знаком — мы однажды обедали у нас дома. Знаешь, — произносит Евгения, улыбаясь приятным воспоминаниям, — мама была от моего парня просто в восторге. А этот русский язык с акцентом добавлял целый миллион в копилку его личного обаяния. Короче, растаяла моя родительница, как пломбир под солнцем и, я так думаю, в мыслях уже планировала грандиозную интернациональную свадьбу. Вот только собственная дочурка нарушила её наполеоновские планы. Когда Эммет звал меня к себе, он сделал мне предложение. Но я… отказала ему.

— Почему? — тихо спрашивает Белла. — Ты не любишь его?

— Люблю. Очень сильно люблю. Но понимаешь, я испугалась, — быстро шепчет девушка, всхлипывая и теребя белокурый локон одной рукой, а другой вытирая катящиеся по щекам слёзы.

— Чего ты испугалась, глупенькая? — ласково интересуется Изабелла, сжимая запястье Жени.

— Не знаю, честное слово. Самое жуткое, что я тогда наговорила ему кучу лишнего. Сказала, что у меня тут учёба, что с детства хотела работать в органах МВД, и что стараниями моего папочки по окончании ВУЗа меня ждёт прекрасное место работы и хорошие карьерные перспективы.

— Ты выбрала карьеру?

— Выбрала. Только зачем мне нужна теперь эта карьера? На кой-ляд сдалась мне эта учёба, если я прогнала из своей жизни человека, которого люблю, — горько усмехается Евгения.

— Может, всё ещё наладится? Не отчаивайся! — успокаивающе шепчет Изабелла.

— Нет, — качает головой Женя. — Он не вернётся ко мне. Когда я сказала, что не откажусь от мечты носить погоны, Эммет так странно посмотрел на меня. Он смирился, Белла, сказав, что это был мой выбор, и он его уважает. А на следующий день уехал, не попрощавшись даже по телефону.

Изабелла с сочувствием смотрит на свою собеседницу, не зная, какие слова подобрать, чтобы приободрить девушку.

— Ну, а теперь моя очередь задавать вопросы! — неожиданно повернув разговор в другую сторону, произносит Евгения. — Про Эдварда не спрашиваю — Эм говорил, что твой кавалер внезапно сорвался с места, оставив тебя, и ничего при этом не объяснил. Он даже Эммету ничего не сказал на эту тему по телефону.

Заметив, что лицо Беллы при этих словах исказилось от боли, Женя резко меняет тему беседы:

— Давай поговорим о тебе. Как учёба?

— Да ничего учёба, двигается. Но после окончания первого семестра в этом году я собираюсь взять академический, — Белла опускает глаза, ожидая следующего вопроса и приготовившись отвечать на него.

— Почему?

Изабелла невольно опускает руку на живот и поднимает взгляд на свою собеседницу.

— Потому что…

— Да ладно?! — восклицает Евгения, потрясённо рассматривая девушку. Потом, испугавшись собственного громкого голоса, оглядывается по сторонам. Но народу в вагоне значительно поубавилось, а оставшиеся несколько человек сидят довольно далеко от девушек. Сразу успокоившись, Женя продолжает, но на всякий случай говорит уже тише: