Журавлик - гордая птица
Шрифт:
Миссис Каллен тепло улыбнулась и продолжила свой рассказ:
— Конечно, меня потрясли её слова. Но ещё больше меня потрясло то, что я ПОНЯЛА сказанное ею. Фраза прозвучала на русском языке! С акцентом, немного неуверенно, как будто Элизабет редко пользовалась этим языком. Но на русском! Забегая вперёд, могу сказать, что моя приёмная мама оказалась дочерью русских эмигрантов, родилась уже в чужой стране, но стараниями родителей вполне свободно владела языком той страны, откуда были родом её мать и отец. Увидев мой потрясённый взгляд в ответ на её крик души, Элизабет быстро всё поняла и спросила: «Ты русская?!». Я кивнула. « А раньше ты могла говорить?», — снова задала она вопрос. Увидев мой повторный кивок, она немного подумала, потом протянула мне лист бумаги и карандаш, предложив: «Сможешь написать, что произошло?»
— Вот так, общаясь (она — словами,
— Вы согласились, — утверждающе произносит Изабелла. — Ведь так?
— Я только ошарашенно кивнула, вызвав тем самым ослепительную улыбку на лице женщины. До сих пор удивляюсь, каким образом этим людям удалось всё оформить в такой короткий срок в условиях военного времени, — недоумевающе шепчет Анна и качает головой, — но факт оставался фактом: я осталась с четой Броук и позже отправилась вместе с ними в Штаты. Уже став взрослой, из разговора со своим приёмным отцом я узнала, что Генри сочинил целую легенду, которая гласила: я — его очень дальняя родственница, которую мать—полячка увезла на родину после развода с мужем—американцем, приходящемся Генри четвероюродным кузеном. Поэтому английский язык я почти не понимаю. А узнал он меня по фотографии из семейного альбома, которую ему тот самый мифический родственник подарил в последнюю их встречу, позже пав смертью храбрых на войне. (Что касается моих настоящих документов, то они были утеряны еще по дороге в Германию). Конечно, Элизабет и Генри сильно рисковали: если бы обман раскрылся, у них были бы огромные проблемы. Но судьба была на их стороне, и им удалось не только вывезти меня в США, но и удочерить.
Энни прерывается на минуту, сделав глоток уже остывшего чая.
— Я стала Анной Броук. Любовь моих родителей, а также опытные врачи со временем сделали своё дело — я снова начала говорить. Сначала только на русском, потом освоила и английский. И знаешь, Изабелла, в том, что я не отказалась от своего родного языка, есть огромная заслуга моей матери Элизабет. Лизы. Она не дала мне забыть ни одного русского слова, часто общаясь со мной на нашем с ней родном языке. Она даже Генри, беднягу, заставила его выучить. А когда я вышла замуж за Энтони, то продолжила традицию моей приёмной матери. Как ты уже знаешь, в моей семье все говорят по-русски, включая даже мою невестку Эсме. Хоть это и далось ей очень тяжело. Но, когда в доме, где ты живёшь, частенько звучит иностранная речь, ты, волей—неволей, начинаешь понимать её, а потом и пользоваться ей при необходимости.
Исповедь Анны закончилась минут пять назад, а Изабелла всё молчит, переваривая услышанное.
— Я очень рада, — говорит вдруг она, прерывая затянувшееся молчание, — что у моего ребёнка будет такая прабабушка, как вы, Энни.
— Какая «такая», деточка? — ласково спрашивает миссис Каллен.
— Сильная, смелая, видевшая самую страшную сторону жизни, но так и не разучившаяся любить и ценить каждое мгновение этой самой жизни.
Энни вздыхает, потом отвечает: «Мне повезло, моя хорошая. Почти всегда рядом со мной были люди, которые протягивали мне руку помощи, когда было страшно или одиноко. И я так хочу, чтобы и в твоей жизни всегда были те, кто сможет вовремя подставить тебе надёжное плечо».
Вынырнув из воспоминаний, словно из омута, девушка оглянулась вокруг, в который раз восхищённо вздыхая при виде буйства осенних красок в её любимом парке. Изабелла встала, стряхнув маленький жёлтый листок, застрявший в густых волосах, и медленным шагом отправилась на встречу с Женькой, которая ждала её в маленьком кафе неподалёку. Толчки в животе временно прекратились. Видимо, маленький любитель футбола решил немного отдохнуть перед следующим раундом.
========== Глава 6. Часть 1. Огромное счастье и большая потеря Изабеллы Журавлёвой ==========
Привет. Ну, вот и ты! Я так тебя ждала!
Твой первый громкий крик разрезал пустоту.
Ты на руках моих, и твоего тепла
Мне хватит, чтоб прогнать тоску и темноту.
В тебе смешались все знакомые черты:
Вот цвет моих волос — пушок на голове,
Но
В их зелени тону, как в луговой траве.
Ты только будь со мной, ты только не предай,
Я сберегу, клянусь, тебя от бед любых.
И в солнце, и в метель всегда я рядом, знай.
Ты — тот, кто мне важней всех радостей земных!
Белла стояла и у окна и наблюдала, как хлопья снега медленно кружатся в воздухе, падая на землю и сплетаясь в белое пушистое покрывало. Зима — её любимое время года. Она улыбнулась, вспоминая, как они с бабушкой отмечали католическое Рождество у Энни, приняв приглашение разделить с ней праздничный ужин. Потом был Новый год. И миссис Каллен была в эту ночь у них, встретив праздник в компании девушки, Танечки и четы Журавлёвых вместе с их младшей дочерью. За папу Изабелла не волновалась — как она и предполагала, он быстро нашёл с Анной общий язык. А вот в собственной матери девушка не была так уверена, и в первые минуты знакомства Маргариты с бабушкой Эдварда она немного напрягалась, ожидая, что мама поднимет тему внезапного бегства Каллена—младшего. Но, как ни странно, Маргарита только вежливо поздоровалась с Энни, кинув на ту странный испуганно—виноватый взгляд, природу которого Белла понять так и не смогла. Не посчитав нужным и дальше размышлять на эту тему, Изабелла просто радовалась атмосфере спокойствия и доброжелательности, в которой проходило их тихое семейное застолье. На то, чтобы позвать миссис Каллен в новогоднюю ночь к себе домой, было несколько причин. Первая: ни один человек, по мнению девушки, в такой праздник не должен находиться в одиночестве. Вторая, и не менее важная: в последнее время Энни стала чувствовать себя хуже, поэтому девушка решила как можно больше времени находиться рядом с ней.
Несколько раз за короткое время Белла, придя навестить пожилую женщину, заставала ту лежащей на диване с бледным лицом, забывшуюся в какой—то болезненной дремоте. На все вопросы встревоженной девушки Энни отвечала, что находится в таком возрасте, в котором прилечь ненадолго днём — явление вполне нормальное. А потом, появившись в очередной раз на пороге квартиры миссис Каллен, Изабелла обнаружила на кухонном столе начатые упаковки сердечных лекарств и препаратов, понижающих давление. Рядом лежал свежий рецепт на новую порцию таблеток. По всей вероятности, миссис Каллен просто забыла убрать лекарства, опять неважно себя почувствовав. Выстроив в голове несложную логическую цепочку, Белла поняла: если не признающая «этой химии» Анна Каллен обратилась за медицинской помощью, значит, с её здоровьем что-то действительно не так.
В ближайшее время девушка решила связаться с Эмметом по телефону, чтобы оповестить того о возникшей проблеме. И сейчас она размышляла о том, как сделать, чтобы Эммет, появившись здесь, не узнал о том, что Изабелла ждёт ребёнка. Она понимала, что он примчится из Америки быстрее ветра (и примчится не один, а с родителями), как только узнает о сложившейся ситуации — слишком доброе и отзывчивое сердце у этого здоровяка, чтобы проигнорировать тревожные вести, касающиеся его бабушки. Не сомневалась девушка и в том, что брат Эдварда, увидев её огромный живот, поймёт, чей это ребёнок.
Но у судьбы были свои планы. И поэтому события всего сутки спустя стали разворачиваться по совершенно другому, продиктованному этой самой судьбой, сценарию, подтверждая известную истину про человека предполагающего и Бога располагающего.
***
Этот день Белла решила провести с миссис Каллен. Они сидели в гостиной, обсуждая решение девушки взять с начала семестра академический отпуск в институте. Рожать будущей маме предстояло в конце января. До Нового года она упорно посещала лекции, твёрдо решив доучиться до конца текущего семестра. Николай Журавлёв, зная, какой упрямой может быть его дочь, ещё в ноябре вызвался возить Изабеллу в институт и забирать вечером домой на собственной машине. Приложив максимум усилий, мужчина постарался изменить свой рабочий график, чтобы подстроиться под расписание Беллы. И девушка была ему за это безумно благодарна, потому что упорство упорством, а толчея в электричках и метро отнимала у неё больше сил, чем сама учёба. И сейчас Энни, переживавшая за Беллу не меньше, чем родители и родная бабушка, не скрывала своей радости от того, что академический отпуск, наконец, вступил в свои права, и одной проблемой в жизни Изабеллы Журавлёвой стало меньше. Она с восторгом раскладывала перед девушкой целую охапку распашонок, малюсеньких комбинезонов, чепчиков, купленных для правнука.