Журнал «Вокруг Света» №11 за 1983 год
Шрифт:
Василий Иванович рассказывает, что сначала в Бумердесе при участии советских специалистов открылся Африканский нефтяной и текстильный центр — первое высшее учебное заведение в Алжире. Затем от него отпочковался институт легкой промышленности.
Студенты здесь со всей страны — дети скотоводов, кочевников, рабочих и ремесленников, приезжают юноши даже из оазисов Сахары. Абитуриенты из глубинки нередко появляются на экзаменах в национальных одеждах, а девушки, которых среди студентов становится все больше, — в длинных платьях, накидках.
Французские военачальники, покоряя алжирские земли, отмечали грамотность населения, умевшего читать и писать
Сейчас учится каждый четвертый алжирец. В стране сто тысяч студентов, а на берегу моря вырос город науки. Студентов обеспечивают современными общежитиями, стипендией и питанием.
— В нашем институте студенты изучают научный социализм, — продолжает Королев, — читают Маркса и Ленина, задумываются над острейшими социальными вопросами. Особенно над проблемой национального самосознания, объединения арабов в борьбе за свои права...
...В день, когда в Алжир из оккупированного Израилем Бейрута вывезли сначала палестинских детей, а затем и палестинских бойцов Сопротивления, студенты сгрудились у телевизора: шел репортаж из молодежного лагеря, где поселили палестинских ребят. Их требовалось подкормить, а главное — обласкать, успокоить. На экране крупным планом — лица мальчиков и девочек. У всех не по-детски серьезные, замкнутые, с глубокой печалью глаза. Порой кто-либо из детей оживлялся, начинал торопливо рассказывать, затем, видно, вспоминал о взрывах, о страшном — снова пугался, тихо плакал, закрыв лицо руками...
Показали палестинцев, покидающих Бейрут: несломленные, они потрясали над головами оружием, выбрасывали вверх руки, сжатые в кулаки. Среди зрителей сразу вспыхнул спор:
— Жестоко было оставлять их одних...
— Но Алжир помогал как мог...
— Мало этого. Нужно бороться вместе...
— Мы разрознены — в этом слабость арабов...
Я слышал, как бурно обсуждали ребята телеинформацию об усилении американского присутствия в Средиземноморье:
— Они окружили Средиземное море кольцом военных баз...
— Вот планируют установку ракет среднего радиуса на Сицилии. Но ведь они будут нацелены и на Африку...
— Шумят о «советской угрозе», а разве у вас есть здесь военные базы? Нет, только американские...
— Ни для кого не секрет, что «Першинги» и крылатые ракеты могут быть направлены из Европы и на африканские государства, идущие по пути прогресса...
...Мы шли из института жарким африканским полднем к морю по широкой улице, обсаженной эвкалиптами. На берегу — несколько домиков. Это Черные Скалы — рыбацкая деревушка, куда в 1962 году сбежал из слишком беспокойной столицы французский генерал-губернатор со своим штабом и охраной. Но тишина в захолустье оказалась обманчивой: губернатору пришлось вскоре податься в метрополию. Недолго свистел ветер в опустевшей резиденции и брошенном французском ресторанчике. Вскоре после победы революции к шуму морского прибоя примешался гул большой стройки. На берегу начали возводить Бумердес.
Большую площадь, окаймленную газонами, замыкает длинное внушительное здание — Институт нефти, газа и химии.
Отъезд французов-преподавателей в 1962 году очень остро поставил вопрос о национальных кадрах. В разных
Выпускники этого института и созданного при нем техникума составляют теперь ядро квалифицированных специалистов СОНАТРАКа — национальной компании по добыче и переработке нефти и газа, в которой занято более ста тысяч рабочих.
Именно выпускники института — геологи, горные мастера, буровики — трудятся на одном из крупнейших в Африке нефтяных месторождений, Хасси-Месауд, находящемся в Сахаре: там на громадной территории действуют четыреста скважин. Мощные комплексы по переработке нефти и газа, возведенные за последние годы, оснащены самой современной техникой и способны полностью удовлетворить потребности Алжира во всех продуктах нефтехимии. Продажа нефти и газа приносит АНДР 98 процентов валютных поступлений...
Когда мы ехали из Бумердеса, по алжирскому радио шла передача об официальной церемонии с участием представителей СОНАТРАКа и советских строительных организаций, посвященной строительству газопровода через Сахару. В сложнейших условиях, через барханы и камни великой пустыни, под безжалостным солнцем и сквозь пыльные бури, электросварщики и экскаваторщики из Средней Азии и Сибири потянут нитку газопровода к побережью...
Раздвинутые стены
Али Гаси уезжал к брату на свадьбу. За несколько дней мы успели привыкнуть к этому деловому, быстрому представителю молодежной туристской организации «Неджма». В вестибюле университетского общежития на столиках стояли большие бутылки местных Минвод. Али, вертя в руках запотевшую бутылочку «Музайи», вроде нашего нарзана, рассказывал:
— В наших краях большие перемены. Феллахи объединяются в кооперативы, молодежь — и девушки тоже! — получают образование. Даже предприятие по разливу «Музайи» национализировано. А вот свадьбы по-прежнему проводятся по старинке. К женитьбе брата долго готовилась вся семья — копили деньги. Вы не представляете, как дорого обходится женитьба в провинции! Нужно подготовить жилище, купить украшения, одежду, да и гостей приглашают очень много.
— Брат сам привел в дом невесту?
— Нет. Я и говорю: свадьба по старинке. Принято, чтобы браки устраивали родители. Хотя современная молодежь все чаще по любви женится...
Куда бы мы ни заходили — на рынок, в лавочки и магазины, в музеи, кафе и рестораны, — всюду обслуживающий персонал мужчины.
По раскаленным тротуарам плыли белоснежные фигуры, словно сошедшие со страниц «Тысячи и одной ночи». Закутанные с головы до ног в покрывала-хаики, женщины скрывали лица за кружевными платочками. Лишь блестят любопытные глаза, но стоит поймать этот взгляд, как скромно опускаются веки и гасят блеск.
Разговор о вековых традициях, о канонах семейного быта алжирцев заходил не раз. Жизнь женщины ограничивалась внутренним двориком, выйти из которого можно было только в дом. За высокими стенами росли девочки — первые помощницы матери: работали на огороде, носили топливо и воду, ткали и шили, готовили еду. Старшие дочери, вступившие в пору девичества, не смели выходить за стены дома с открытым лицом. Отец мог приступить к выбору жениха в приличных домах, когда невесте еще не исполнилось и пяти лет. Согласие родителей всегда было решающим, иначе молодые лишились бы уважения и помощи родственников.