Зимняя роза
Шрифт:
— Могу поклясться, что я вам небезразличен.
— Уверяю, у вас нет никаких оснований для того, чтобы быть польщенным, — сухо возразила Эриенн.
— О, миледи уколола меня своими шипами и задела за живое.
— У вас шкура толще, чем у быка, — с издевкой ответила она. — И такая же непробиваемая голова.
— Не сердитесь, любовь моя, — примирительно сказал Кристофер. — Одарите меня нежной улыбкой, чтобы приласкать сердце, которое бьется только ради вас.
— До меня доходили рассказы, убедившие меня, что ваше сердце непостоянно, сэр.
— Мадам? —
— Возможно, мне придется уточнить у Клодии, правда ли то, что вы имеете обыкновение бывать у нее, когда отца нет дома.
Эриенн посмотрела на Кристофера, не скрывая свои подозрения.
Довольный смех Кристофера обезоружил ее.
— Неужели вы можете поверить, мадам, что, затратив столько энергии на вас, я бы мог интересоваться какой-то другой женщиной?
Эриенн осмотрелась вокруг, чтобы узнать, нет ли кого-нибудь поблизости, а затем, удостоверившись, что их никто не услышит, склонилась к Кристоферу и укоризненно прошептала:
— Вы умудрились собрать в Мобри целый выводок болтливых женщин. Отчего же мне не верить сплетням?
— А почему вас это трогает, даже если это и правда? — парировал Кристофер. — Вы — замужняя женщина.
— Мне это известно! — вспыхнула Эриенн.
Его губы искривились в плохо скрытом удовлетворении.
— Мне показалось, что вам следовало напомнить об этом, любовь моя.
— Я не ваша любовь! — возразила Эриенн, желая не только подавить в себе мучительно сладкое чувство, внезапно охватившее ее от ухаживаний Кристофера, но и стремясь осадить его.
— О, но вы действительно — любовь моя, — нежно пробормотал Кристофер.
Эти горящие глаза опаляли Эриенн, окутывая ее разрастающейся аурой тепла. Вновь вернулась дрожь, силы покинули ее тело. Как она могла думать, что ей неинтересен этот мужчина, если одни лишь слова, срывавшиеся с его губ, приводили ее в такое смятение?
Опустив свой взор, он нежно ласкал глазами ее тело, глядя туда, где меж ее кремовых грудей мерцали зеленые драгоценные камни. У Эриенн перехватило дыхание оттого, что тлеющий огонь в этих серо-зеленых глазах вспыхнул ярким пламенем, а затем, когда их взгляды встретились, перекинулся в ее глаза.
— Если вам еще об этом неизвестно, мадам, то сообщаю, что я полон решимости, чтобы осуществить свои намерения. Вы — та женщина, которая мне нужна, и я не успокоюсь, пока не добьюсь вас.
— Кристофер, Кристофер, — простонала Эриенн. — Неужели вы так и не смиритесь с тем, что я — замужем?
— Только после того, как вы станете моей женой.
Он поднял голову и задумчиво прислушался к звукам скрипок, заигравшим новую мелодию.
— Лорд Тэлбот имеет склонность к вальсам, — стал размышлять он вслух, — и если я вообще что-то понимаю в этом человеке, то скоро он будет здесь, чтобы ангажировать вас.
Кристофер решительно взял Эриенн под руку и провел ее к танцевальному кругу.
— Вероятно, я составила о вас неправильное мнение, Кристофер, — заметила Эриенн, когда
— В каком смысле, любовь моя? — Он изучал лицо Эриенн, пытаясь понять, что она имела в виду.
— Вы следите за мною так же внимательно, как и Стюарт, — произнесла она и задумалась. — Возможно, еще пристальней.
— Я не теряю надежды, что в один прекрасный день вы станете моею, мадам, и я решил охранять вас от тех, кто может отнять вас у меня.
— А как же Стюарт? — Она подняла очаровательные бровки, ожидая его ответа.
Прошло немало времени, прежде чем Кристофер ответил:
— С точки зрения любви Стюарт представляет для меня не столько угрозу, сколько неудобство.
— Неудобство? — переспросила Эриенн.
— В свое время мне придется разобраться с ним, и это будет сложно. Я не могу избавиться от этого человека, не вызвав вновь вашей ненависти. Это наиболее сложная проблема.
— Вы поражаете меня, Кристофер. — Эриенн покачала головою, несколько шокированная его небрежным отношением к своему мужу. — Вы чрезвычайно поражаете меня.
— Это чувство взаимно, любовь моя.
Его голос как будто нежно ласкал Эриенн и вызывал водоворот чувств, бурлящий в самой глубине ее души.
Крайне недовольный, лорд Тэлбот хмуро наблюдал за ними и все больше раздражался оттого, что до него доносился шепот гостей, восхищенных красотою этой пары. Поймав взгляд шерифа, Найджел Тэлбот резко махнул головой в сторону своего кабинета и, вернувшись туда, стал поджидать Паркера.
Клодия тоже наблюдала за прекрасной парой, скользящей в блаженстве по паркету бального зала, и ее ненависть к Эриенн вскипала все сильнее. Поймав взгляд Аллана Паркера, она поспешила к нему, собираясь потанцевать с ним и показать этой белотелой дочери мэра, как надо вальсировать.
— Простите, Клодия, — извинился Аллан, — Меня хочет видеть ваш отец.
Ее темные глаза вспыхнули огнем, и она бросилась из зала, идя впереди шерифа, шипя про себя и не обращая внимания на то, что ее гневный уход привлек повышенное внимание. Это ее бал! И она лучше умрет, чем позволит Эриенн Сэкстон погубить его!
Клодия распахнула дверь в кабинет отца, и Тэлбот нетерпеливо фыркнул, заметив ее решительный настрой. Как всегда, от дочери будет нелегко отделаться.
— Папа, вы не имеете никакого права вызывать Аллана как раз в то время, когда он должен танцевать со мною! — пожаловалась она.
— Я хотел обсудить с ним деловой вопрос, — пояснил Тэлбот.
Клодия в раздражении рухнула в ближайшее кресло и взмахнула рукой:
— Тогда поторопитесь! Я не собираюсь ждать целый вечер.
Тэлбот сдержал негодование и заговорил примирительным тоном:
— Клодия, дорогое дитя, сходи, пожалуйста, в мои покои и принеси трость с золотым набалдашником. Моя старая рана дает о себе знать.
— Пошлите кого-нибудь из слуг, папа. Я устала.
— Будь доброй девочкой, моя дорогая, и сделай то, о чем я прошу.