Злобный леший, выйди вон!
Шрифт:
***
- Дорогой мой, ну дай отсрочку, на пару недель. Пойми же, что дела нынче идут из рук вон плохо. Ну, что я могу поделать?
– Дорого мой, - передразнил ростовщик, - ну что я-то могу с этим поделать? Вот бумага. Вот твоя подпись. Или это не твоя?
– Моя, - угрюмо ответил торговец. – Значит, не дашь отсрочки?
– Ну ведь тут четко написано, что ты… Погодите, не видите я занят.
В контору вбежал молодой человек. Руки его отчего-то тряслись.
– Есть бумага? – спросил он, едва отдышавшись.
– Чего, чего? – переспросил,
Нежданный гость подошел и выхватил из рук у ростовщика ссуду.
– Эй, ты чего удумал, а ну отдай!
Ростовщик потянулся за ссудой, но неизвестный оттолкнул его.
– Мануш, ты чего стоишь? – взмолился ростовщик. – Отбери же скорее!
– Не могу. Ты же видишь, как она настойчив.
– Есть перо?
– Возьмите, - вежливо протянул перо торговец, предварительно окунув в чернила.
– Змей! Я не прощу, – завизжал ростовщик, но торговец не обращал на это внимания. – Как вы смеете? Я доложу, кому следует!
Гость что-то написал на обратной стороне ссуды, и выбежал из конторы, прихватив ее с собой.
– Я не прощу тебе, Милуш!
– Уже простил, - весело сказал купец и оставил ростовщика в одиночестве.
***
Олег плутал среди незнакомых улиц, пока не вышел к тому месту, где расстался с Лешим. Тот сидел под деревом, сложив руки на коленях, и смотрел вверх. Он что-то говорил. Когда Олег подошел, то услышал, что Леший говорил с деревом. Увидев друга, Леший улыбнулся.
– Олег. Представляешь, этот дуб приходится братом тому дубу, что растет недалеко от волчьей тропы. Оказывается, что его съел какой-то заплутавший кабан, которого потом охотники убили в поле и доставили прямиком сюда. Его внутренности выкинули во двор собакам, а те их съели и…
– Я понял, как желудь попал в землю, можешь не продолжать, - сказал Олег и присел на скамейку рядом. – Я думал ты больше не можешь понимать речи деревьев.
– Это больше похоже на невнятное бормотание, но при должном усилии, могу. Ты замученный. Тебе тоже не нравятся эти толпы людей?
– Да.
– Тогда посидим вместе. Знаешь, этот дуб многое повидал. Он сказал, что недавно тут переехали на телеге детеныша. Вашего, человечьего. Очень жаль. Этот мальчик часто сидел здесь, как мы с тобой и мечтал о чем-то.
– Тебе жаль человека?
– Конечно. Еще он сказал, что тот мальчик иногда забирался на самую высокую ветку, и оттуда подглядывал в открытые окна.
– И за кем он подглядывал?
– За дочкой хозяина. Ему нравились ее яблочки. Он сам так говорил. А вот ее мать ему не нравилась, он сказал, что тыквы он не любит. Странно это.
– Что?
– Тыквы вроде как больше, а значит лучше. Я думал, что вы так мыслите.
– Выходит, что нет.
– Олег.
– Да?
– Здесь пробегала толпа детенышей. Они сотворили какой-то обряд. Детеныши встали в кучку, и один из них пошел вокруг, держа в руках деревянную куклу, со словами коих я не упомнил, только самый конец.
– И какой был конец?
– «Наступает новый
Олег рассмеялся.
– Почему ты смеешься?
– Это всего лишь детская забава. Не бери в голову.
– Если это забава, то почему леший оказался злобным?
– Так уж нас учат с пеленок. А вот и Тео, - сказал Олег, увидев ученого.
– Друзья, – помахал издалека ученый.
– Что такое? – спросили оба.
– Тут какой-то беспорядок творится. По рынку бегает толпа черностопцев и кого-то ищут, а по лавкам бегают стражники и ищут тех самых черностопцев. Я испугался, что вы можете быть причастны, но как вижу все в порядке. Что ты купил? – спросил он Олега, увидев бумагу в руке.
Олег протянул ее Теодору Кительсону. Тот пробежал глазами.
– Зачем ты оформил ссуду на чужое имя?
– Переверни.
Теодор Кительсон прочел то, что было на обратной стороне.
– Решительно не понимаю. Ты написал стих на чьей-то ссуде?
– Давай позже, хорошо?
– сказал Олег, когда увидел появившегося возле лавки кузнеца Зурала с толпой вооруженных людей. – А сейчас нам лучше покинуть город.
– Это связано с ними? – спросил ученый, указывая на знакомых Олега.
– Просто я не люблю толпы людей, - сказал Олег.
– Согласен, - подтвердил Леший.
– Тогда не будем медлить. Как-то черностопцы на нас странно смотрят, или мне кажется?
Город друзья покинули не сразу: сначала им пришлось ознакомиться со всеми закоулками торгового района Радольска, прежде чем удалось добраться до гостиного двора. К полудню они погрузились в телегу и под рассказ Теодора Кительсона о фальсификации девичьей душицы на местном рынке отправились прочь из города.
Они покинули богатые улицы Радольска, где Олег впервые увидел дома собранные целиком из камня, и поехали через грязные одноэтажные деревянные окраины. В одном из дворов группа местных жителей водила хоровод, возле деревянного идола. Олег не узнал в нем ни одного из известных ему богов.
– Тео, ты знаешь, кто это?
– Нет. Полагаю, подмастерья. Может чернорабочие.
– Я про идола.
– Ах. Должно быть, какой-то местный божок.
– Хочешь, сказать, что у них здесь свой бог?
– Возможно. Я всегда думал, что боги рождаются в грязи и нищете. И пусть им приписывают всевозможные подвиги и чудеса, благодаря которым они обретают богатство и славу, но бог всегда должен появиться из грязи и нечистот. Так уж повелось, что во дворцах богов не выдумывают. Там их лишь подхватывают и превращают в своих покровителей.
– Почему?
– А зачем выдумывать бога тому, кто уверен в том, что завтра будет сыт?
– Не знаю. Может, чтобы не боятся смерти?
– На полный желудок никто не думает о смерти. А если такая мысль все же проберется в праздный ум, то несколько кружек вина ее прогонят в дальние уголки души.