Злодейка в быту
Шрифт:
— Я не хочу, чтобы о тебе знали, Шаоян, — напоминаю я.
— Конечно, госпожа. Как вам будет угодно.
Черная ночь уже посерела, но вокруг Шаояна сгущаются тени, и его фигура растворяется во мгле. Я уверена, что он стоит на прежнем месте, не сдвинувшись ни на шаг, но в то же время я, как ни стараюсь, не могу его заметить.
Между тем вереница приближается.
Может, нанять пару крестьянок? Ага, необученных. Дядя обязательно использует их неизбежные ошибки против меня, а страдать им. Нет, нанимать
По мере приближения вереница распадается на фонари, покачивающиеся на длинных шестах. Слуги идут, а дядя… Я его не вижу, но предполагаю, что в паланкине именно он, больше некому.
— Прибыли, господин. — Слуги опускают паланкин и поднимают полог.
— Хорошо-хорошо. — Дядя выбирается наружу, оглядывается и тут же устремляется ко мне с нарочито встревоженным видом. — Юйлин! Что с тобой случилось, племянница?
Ах да, у нас снова зрители. Гораздо меньше, чем днем, но все же зрители. И дядя прекрасно отыгрывает роль старшего родственника.
— Дядя, со мной все прекрасно! О чем вы? Я только вчера купила себе поместье и еще не успела навести здесь порядок. Пожалуйста, не обижайтесь. Добро пожаловать, проходите скорее.
Я болтаю и не даю дяде и слова вставить — не хочу спектаклей на публику. Дядя принимает мои правила игры и, заложив руки за спину, входит.
Выражение его лица слегка меняется — гаснет градус доброжелательности. Но враждебности дядя не показывает, скорее, он изображает умудренного жизнью человека, готового быть снисходительным к капризам глупой родственницы, у которой играет юность.
— Юйлин… — При виде тел он останавливается.
— Я попыталась допросить главаря бандитов, дядя, но он замолчал навсегда.
— Печать верности? Это серьезно.
— Дядя, я так рада, что поступила правильно!
— О чем ты? — Он опускается на одно колено, заглядывая в лицо командиру, и не обращает на мои слова должного внимания, в результате попадает в мою ловушку.
— Отделиться было единственно верным решением. Как бы я справилась, если бы эти преступники напали на поместье и пострадали кузины?! — Я точно не вернусь.
— Ох…
Дядя поднимается на ноги.
Почему мне кажется, что дядя знает главаря?! Определенно, дядя увидел нечто, что ему очень не понравилось. Спрашивать я не пытаюсь — не верю, что он мне что-то скажет. Я наблюдаю, и чем больше я думаю, тем подозрительнее выглядит тот факт, что на всем протяжении пути из столицы на меня никто не нападал, а стоило приблизиться к поместью дяди, так атака за атакой, я едва успеваю переводить дыхание.
Я не готова обвинять дядю, но…
Либо дядя причастен, либо что-то знает, а глухая провинция оказалась тем самым тихим омутом, в котором водятся демоны,
— Что-то не так, дядя?
— Как они смеют нападать на семью Тан?! — патетично восклицает дядя.
Понять, искренен он в этот момент или нет, я, увы, не могу.
Дядя зовет с улицы слуг и приказывает забрать тела. На его зов откликаются двое крепких мужчин. У обоих заготовлена рогожа, в которую они заворачивают тела. Я задумываюсь — а что увидят зрители? Надо будет заглянуть в чайную послушать сплетни.
А пока я кланяюсь:
— Большое спасибо, дядя. Без вашей заботы мне было бы трудно.
— Мы семья, Юйлин. К чему благодарность?
— Тогда я просто приму. — Я повторно кланяюсь.
Нутром чую, что сейчас что-то будет. Наверное, дядя попытается вернуть меня в поместье, но он меня удивляет. Он проводит открытой ладонью, будто незримый круг рисует. Я догадываюсь, что он прислушивается к окружающему пространству.
— Юйлин, — голос дяди становится строгим, — что ты скрываешь? Я чувствую исходящую из внутреннего двора демоническую ци.
Глава 22
Однако…
У дяди чутье, опыт или все вместе? Интересно, на моем лице что-то отразилось?
— А ведь действительно… — соглашаюсь я и оглядываюсь в сторону двора. — Возможно, та дрянь, которую главарь распылил?.. Хотя нет, я тогда ничего не почувствовала. Не знаю, дядя. Слухи, что место проклято, оказывается, не такие уж и пустые. Дядя, что вы имели в виду, утверждая, что я что-то скрываю?
— Юйлин, я просто беспокоюсь за тебя. И ты не можешь остаться здесь. Как я объясню брату, что не защитил тебя?
Опять?!
— Дядя, я ценю ваши намерения, но я приняла решение и не стану забирать данное слово назад. Вы не можете ради меня подвергать опасности свой дом. Папе я объясню сама.
— Юйлин…
Злость в его голосе гаснет. Может показаться, что дядя сдается, но мне очень не нравится его взгляд. Какой-то тяжелый, давящий, словно дядя прямо сейчас хоронит остатки родственных чувств. Надеюсь, я ошибаюсь.
Небо окончательно светлеет, только западный край остается темным. Восток окрашивается золотым багрянцем, а значит, деревня проснулась и зрителей скоро прибавится.
Я не могу выставить дядю, а он стоит и молча смотрит на меня. Неужели ждет, что я попрошу помощи и приглашу проверить двор?
Ха!
— Дядя? — окликаю я, умышленно звонко, даже пискляво.
Он вздрагивает, глаза обретают осмысленность, и я понимаю, что сбила его концентрацию, он явно вслушивался в потоки ци. Я притворяюсь, что ничего не поняла, а дядя гасит очередную вспышку злости и скупо прощается.
— Я оставлю тебе пару слуг, Юйлин, не дело жить в грязи, — это больше похоже на укол, чем на заботу.