Злодейка в быту
Шрифт:
Почему мне кажется, что причина его недовольства кроется не во мне?
Шаоян поворачивается в проеме боком, и, чтобы пройти, мне придется либо протискиваться мимо, либо приказать ему подвинуться. Он рассчитывает, что я его прогоню? Вот уж нет. Дверной проем я прохожу тоже боком и мимоходом пытаюсь ущипнуть демона — проверить, такой ли у него стальной пресс, как мне представляется. Пальцы захватывают ткань и соскальзывают. Ущипнуть, как я и думала, не удается.
Зато удается вызвать у Шаояна выражение растерянности
— Я убедилась, что ты в хорошей форме, — поясняю я.
— Ты!
— Мм?
— Ха…
Приятно оказаться не той, кого дразнят, а той, кто сам дразнит.
Ужин ждет под открытым небом, в беседке. Доставившие его демоницы, если это были они, уже ушли.
Шаоян догоняет меня, когда я сажусь за стол, и занимает место напротив, подпирает щеку кулаком, и вид у него становится одновременно проказливый и уютно-домашний. Я смотрю в его мерцающие янтарным светом глаза, в отсветах заката очень выразительные, затягивающие. Уж если сравнить его глаза с озерами, то это будут озера кипящей лавы.
— Так ты расскажешь мне, кто этот флейтист?
— Это все, что вас волнует, госпожа? — Шаоян очень естественно своими палочками накладывает мне еды.
— Поскольку ты уходишь от ответа, да, у меня есть повод беспокоиться.
— Я уверен, что вам ничего не угрожает, госпожа. Остальное оставьте мне. Считайте, что это просьба.
И снова увиливает.
Ладно, я не буду настаивать. Я… доверюсь.
Возможно, недовольство Шаояна как раз напрямую связано с флейтистом? Как только я согласилась оставить расспросы, Шаоян заметно повеселел и положил мне в миску очередной вкусный кусочек.
Закат догорает, сгущаются сумерки. С запада легкий ветерок приносит прохладу, и Шаоян набрасывает мне на плечи шелковую накидку. Посуда с остатками ужина растворяется в тенях, а резкий порыв ша-ци приносит белоснежные лепестки сливы, осыпающиеся с неба подобно крупным снежным хлопьям. Шаоян взмахивает рукой, и по периметру деревянного настила сами собой выстраиваются свечи, вспыхивают огоньки.
Я смотрю на своего демона. Что он творит? Снова дразнит?
Свечи и цветы в этом мире создают атмосферу не столько романтики, сколько элегантной утонченности. Созерцать бамбуковый росток или игру рыб в пруду отнюдь не женское занятие.
Шаоян подает чай. Густой обволакивающий аромат сочетается с легким вкусом.
— Госпожа угадает сорт?
— Нет. Даже в императорском дворце мне не доводилось пробовать настолько необычный чай.
— Неудивительно. Сорт «Упоение влюбленных» подают в элитных весенних домах. Конечно, его не могут подать во дворце. Люди такие странные. Отказываться от хорошего чая только по той причине, что его подают в определенного рода заведениях.
— Откуда ты знаешь про весенние дома? Бывал?
— Госпожа ревнует?
— Вот еще.
В элитных весенних домах с девушками
— Хм, госпожа, откуда вы вообще знаете про весенние дома? Разве дочь министра не должна быть добродетельной и невинной?
— Шаоян, когда ты бродил по дядиному поместью, ты плохо подслушивал. Если бы ты старался чуть лучше, ты бы уже знал, что я непочтительная и злая.
— Злодейка, хм… Мне нравится.
Пф-ф!
Как будто мне интересно, нравится ему или нет.
Окончательно темнеет. Запад еще подсвечивается багрянцем, а на почерневшем восточном крае неба проступают звезды. Я делаю последний глоток, отставляю пиалу и поднимаюсь.
— Хорошего вечера, Шаоян.
— Уже уходите, госпожа?
Я не оборачиваюсь и до последнего ощущаю на себе взгляд демона. Может, и правда стоило посидеть еще немного? Не уходить так быстро. Абсурдно, но, шагнув через порог, я уже скучаю по его ехидным насмешкам. Да что со мной?
Наверное, слыша, как я сердито топаю, Шаоян потешается.
В голове у меня полнейший беспорядок…
Чтобы успокоить мысли, я не ложусь сразу, а сажусь в медитацию и прислушиваюсь к потокам ци в своем теле. Вообще-то, после того как я ступила на путь самосовершенствования, обратной дороги нет. Это начинающие заклинатели могут жить как обычные люди, а после первого прорыва все меняется и поглощать ци становится так же необходимо, как пить воду и принимать пищу. На высших же ступенях потребность в еде исчезает, но до тех высот мне как до луны.
Поначалу ци течет едва заметными ручейками. Мне приходится прикладывать усилия, чтобы направить силу в свои энергетические каналы. Я концентрируюсь на процессе, и мысли действительно успокаиваются.
В какой-то момент ощущения меняются, поток ци из ручейка превращается в полноводную реку, и я едва не захлебываюсь от неожиданности. Концентрация рушится, я выныриваю из медитации и обнаруживаю перед собой источник ци — белоснежный шар драгоценного нефрита.
Сбоку, у изголовья кровати, скрестив ноги, сидит Шаоян.
— Соскучился?
Он хмыкает и жестом фокусника прячет нефрит в шкатулку, а шкатулку — в рукав.
— Госпожа, вы наградили своего слугу повышением до статуса наложника. Естественно, я должен хорошо служить вам… в постели. — Его взгляд обжигает.
Строго говоря… правила приличия распространяются на заклинателей в меньшей степени, чем на простых смертных. Это не значит, что можно забыть о репутации и пуститься во все тяжкие, но все же я могу позволить себе несколько больше, чем позволяла раньше.