Злодейка в быту
Шрифт:
— Я не стану подавать вам чай, господин Дэшен. Я не стану признавать вас своим учителем только потому, что вам этого хочется.
— Вот как?
— Не знаю, почему вы проявляете такую настойчивость. — Скорее всего, из-за Шаояна.
Я ожидаю гнева или ледяного спокойствия, но точно не того, что небожитель будет с пытливым интересом всматриваться в мое лицо. Что он пытается разглядеть?
— Почему? — спрашивает он. — Прекрасная фея, я настолько далеко продвинулся в самосовершенствовании, что могу видеть не только ауру, но и саму душу. Вы невероятны.
Так
Лучше так, чем роль приманки для Шаояна.
— Не думаю…
— Юйлин, — перебивает он, — увидев вас впервые, я ощутил что-то очень странное и сперва даже разозлился. Только потом я понял, что это было за чувство. Я влюбился. Отныне и навсегда мое сердце принадлежит тебе.
Глава 40
Брак лучше, чем ученичество?
Ха…
Здравый смысл подсказывает, что внезапная любовь — лишь предлог, чтобы добиться моего согласия. Почему ему так важна добровольность? Может, из-за моей матери? Глупое сердце учащенно бьется. Нет, никакой взаимности. Скорее мне лестно узнать, что я привлекла человека столь высокого уровня. Ага, привлекла. Не верю. Но ведь господин Дэшен не лжет?
— Влюбились, но не поинтересовались, что простые люди сперва знакомятся, встречаются, узнают друг друга и лишь потом поднимают вопрос о свадьбе? — ляпаю я. В моменты волнения я становлюсь более «земной».
Ляпаю и понимаю свою ошибку.
Флейтист иронично выгибает бровь:
— Я интересовался. Жених приходит к родителям и получает их согласие, после чего в назначенный день забирает свою избранницу из родительского дома.
Попалась.
Отпираться бесполезно. Сейчас он спросит и…
— Господин…
— Мне не нравится, когда ты меня так называешь. — Он не просто перебивает, он меняет тему, словно сейчас я не дала повод вывернуть и выпотрошить свое сознание.
Впору поверить, что влюблен. Только вот я мечтаю о другом, о демоне — какая шутка, вот умора.
Я с трудом справляюсь с нахлынувшими эмоциями.
— Как же мне обращаться? — Голос срывается в хрип.
— Уж лучше наложником. — Его губы искривляет ироничная улыбка.
Он смотрит на меня немигающим взглядом, а я вздрагиваю. Его слова… не совпадение. Намек, что он знает про Шаояна даже гораздо больше, чем я предполагала?
Не знаю, сколько мы так стоим и смотрим друг на друга. Улыбка на его губах становится резче и словно злее, но и только. Он ждет, что я скажу? Ни учителем, ни мужем я его не назову. «Господин» не нравится уже ему. Назвать наложником, как он предложил? Возможно, это будет последнее, что я сделаю в этой жизни. Просто «Дэшен» тоже не годится, а молчание затягивается.
— Мастер, — наконец нахожу я правильное слово, только правильное оно исключительно с моей точки зрения.
— Я понял. — Флейтист отвечает сухо, с ноткой огорчения, будто настоящий влюбленный, получивший холодный отказ.
Обойдя меня по дуге, он исчезает во вспышке света, а я остаюсь в полнейшей растерянности на берегу горной реки. Из всех признаков цивилизации только чайник с пиалой,
Ругаться хочется.
Вот как мне понимать происходящее? Флейтист не вернется, бросил меня выплывать самостоятельно? Или флейтист преподает мне своеобразный урок, а сам будет присматривать издали? Или он ждет, когда я позову его тем обращением, какое ему хочется услышать?
Тьфу!
И что мне делать? Ответ напрашивается сам собой, только непонятно: это я такая умная нашла выход или я пляшу под дудку флейтиста, сама того не понимая?
Ладно, как там на Земле было? В любой непонятной ситуации садись медитировать? Чай подождет — я скрещиваю ноги, делаю глубокий вдох и с выдохом отпускаю тревоги, волнения, страхи. Бояться, дрожа в тесной щели, не имеет смысла… Я цепляюсь за свою злость, концентрируюсь на эмоциях и со следующим вдохом погружаюсь в себя, нащупываю нить, связывающую меня с Шаояном, но не дергаю — не хочу, чтобы из-за меня он оказался в ловушке. Наоборот, я тянусь к нему.
«Шаоян?»
Я действую больше по наитию, совершенно не уверенная в результате.
«М-м-м?» — ответ приходит.
От радости я вываливаю на своего демона мешанину образов: как я нашла у себя под окном заклинателя, как сорвалась в столицу из-за сообщения о ранении отца, как чуть не вышла замуж и как сижу невесть где, ожидая, что в любой момент заклинатель вернется и я снова окажусь в совершенно непонятном зависимом положении.
«То есть моя прекрасная госпожа хочет, чтобы ее забрал я, а не светлый мастер флейты?»
«Да! — Само собой! Что за глупый вопрос?! — Но я боюсь, что тебе опасно здесь появляться».
— Опасно? Мне? Владыке Срединного домена? — фыркает Шаоян над ухом.
Я выныриваю из медитации, резко вскакиваю. Он пришел за мной, и не по приказу, а просто потому, что услышал, что я этого хочу! Про возможную опасность я забываю — вид у Шаояна настолько самодовольно-самоуверенный, что невозможно представить, будто какой-то бродячий музыкант способен доставить ему малейшие неприятности.
— Шаоян! — висну у него на шее.
Он неловко застывает, как будто мы не спали уже в одной постели! Наверное, он не ожидал настолько бурных восторгов. Если честно, я сама от себя подобных проявлений не ожидала. Я собираюсь разжать руки, но Шаоян опережает, я ощущаю бережное прикосновение его ладоней к спине, он обнимает меня, а когда я все-таки поднимаю голову, чтобы посмотреть ему в глаза, светящиеся мягким янтарным светом, он наклоняется, и мы оказываемся нос к носу.
От мысли, что сейчас Шаоян меня поцелует, у меня перехватывает дыхание. Губы сами собой приоткрываются, но Шаоян не целует, он склоняется еще чуть ниже и трется кончиком носа о мой нос.
Странный жест отзывается внутри теплом.
— Значит, ты отказала небожителю и предпочла демона? — уточняет он.
— Да. И раз уж ты вспомнил, разве нам не нужно убраться отсюда побыстрее?
— Вам не о чем переживать, моя госпожа.
Наконец-то я чувствую, что он оттаял и больше не притворяется отстраненным истуканом.