Змеи Неба и Пламени
Шрифт:
— Всё это неправильно, небезопасно, — выдыхаю я, чувствуя, как комок в горле мешает говорить. — Это всё из-за тебя. Ты сделал это, притащив нас сюда, похитив Телисе. Ты поставил нас всех в эту ситуацию. Что бы ни произошло, это будет на твоей совести.
— Конечно будет, — рычит он. — Никто другой не несет никакой ответственности. Всё — мое. Но теперь этого уже не избежать — ни шторма, ни заклинания, ни жара спаривания. Мы должны справляться, как можем. Готов поспорить, ты будешь рада избавиться от меня.
Он резко ныряет вниз, и я вскрикиваю от внезапного падения. Но я уже
Когда я забралась на него, то подоткнула оранжевое платье, и теперь его огненные юбки развеваются вокруг меня, пока Киреаган приземляется с громовым грохотом черных крыльев. Я неуклюже сползаю с его спины, крепко сжимая свой сверток и остро ощущая, как десятки драконов и людей смотрят на меня. Слава богам, я выбрала оранжевое платье, а не белую рубашку.
Глаза зрителей меня не пугают. Я привыкла к тому, чтобы ходить перед толпой, привыкла быть под пристальным взглядом — вызывать аплодисменты, критику, восхищение. Привыкла, что люди оценивают всё, что я ношу, и всё, что я делаю, начиная с самых незначительных действий и заканчивая мельчайшими изменениями в выражении лица.
Спокойно кладу свои вещи, приглаживаю юбки и становлюсь рядом с Киреаганом, слегка касаясь его шеи ладонью. Он напрягается, словно хочет отстраниться от моего прикосновения, но не делает этого.
Мы стоим на большой каменной плите, напоминающей платформу, на которой могла бы стоять королевская чета. Остальные драконы и люди собрались чуть ниже, на дне долины.
Из толпы выпрыгивает стройный черный дракон и приближается к Киреагану. Это его брат, Варекс. Он говорит тихо, но его голос разносится по долине, звучный и отчетливый.
— Самцы хотят исполнить брачные танцы, брат, — говорит он. — Я сказал им, что мы позволим.
— Нет времени, — рычит Киреаган. — Шторм почти настиг нас. Мы должны быстро выбрать себе спутников и укрыться.
— Время еще есть, — Варекс поднимает голову выше, чем у Киреагана. — Это важная традиция, ритуал, передающийся из поколения в поколение. Чтобы сэкономить время, вместо того чтобы каждый дракон выступал по отдельности, мы можем танцевать вместе, все сразу.
— Так это не делается, — возражает Киреаган.
— Это называется компромиссом, — голос Варекса становится глубже, а в его ноздрях мелькает пурпурное свечение. — Для меня это важно, и если мы действительно делим правление Уроскелле, ты позволишь мне принять это решение. Я уважаю каждый твой выбор и поддерживаю тебя во всем. Поддержи меня в этом.
Меня поражает, что они ведут этот откровенный разговор на глазах у всех. Моя мать никогда бы не позволила нам показать себя перед публикой иначе, чем как преданная родительница и послушная дочь. Если бы я хоть намекнула на несогласие с ней при нашем народе, я знала, что меня ждет: долгие тирады, жестокие пощечины и лишение привилегий. Даже после того как мне исполнилось двадцать, она дала понять, что я принадлежу ей — что я не партнер, а ценное имущество, объект.
Наблюдая за партнерством между Киреаганом и Варексом, я чувствую, как сердце сжимается от боли. Особенно когда Киреаган
— Я поддерживаю тебя.
— Тогда у нас будет музыка, — объявляет Варекс. — Леди Элекстана, вы могли быть пленницами вначале — трофеями войны, добычей нашей мести, — но, думаю, я выражу общее мнение всех драконов здесь, сказав, что вы стали для нас гораздо большим. Вы — почетные гостьи, прекрасные подруги, дорогие спутницы. Вы — наше спасение. Как мой брат провозгласил сегодня утром, ни одна из вас не будет принуждена спариваться с каким-либо драконом, в любой форме. Но если вы сочтете нас достойными своей благосклонности в этот сезон, мы будем поклоняться вам, как вы того заслуживаете, и оберегать вас столько, сколько вы позволите. Ни одна пара, сформировавшаяся во время жара, не будет связана обязательствами. Это время радости и, да, времени рождения потомства. Но яйца, как только они будут отложены, станут исключительно ответственностью самцов. Вы будете свободны жить так, как пожелаете, с драконом, которого выберете сегодня, или без него.
Я толкаю Киреагана локтем в шею и бормочу:
— Почему ты не мог сказать это так же?
И, конечно же, мои слова разносятся по всей долине. Все слышат их.
Горячая волна приливает к моему лицу, когда я осознаю, что натворила. Я унизила Киреагана, поставила под сомнение его лидерские качества перед всем кланом и всеми женщинами.
— У моего брата язык из золота, — громко говорит Киреаган с улыбкой в голосе. — Мне повезло служить клану вместе с ним.
Это изящное признание того, что он менее искусен в публичных выступлениях, чем брат. Другие драконы тихо смеются над его замечанием, и Варекс безупречно берет ситуацию под контроль, направляя женщин отойти назад и сгруппироваться, а драконов — собраться вокруг центральной каменной плиты.
Я не вижу ни Телисе, ни Эшвелона. Но ко мне подходит Джессива, протягивая руки. Я бросаю ей свой сверток и с трудом спускаюсь с плиты, не причинив себе вреда.
Долину заполняет шум драконов — взмахи крыльев, удары лап, их голоса, рычащие на драконьем языке, пока они быстро планируют свое выступление. Под прикрытием этого гула Джессива поворачивается ко мне, кладет сверток между нами и говорит:
— Каждой из нас сегодня дали свежую одежду, мыло и несколько других вещей.
— Я рада. — Я пытаюсь взять свои вещи, но она не отпускает. Под прикрытием одеяла, обернутого вокруг свертка, она что-то мне передает. Я касаюсь острого края, и мой взгляд тут же устремляется к ее глазам.
Она четко шепчет одними губами:
— Убей принца. Этим.
Ее пальцы сжимают мои вокруг предмета. Это изогнутый нож или, возможно, коготь. Бесполезный против дракона, но для человека он может быть смертельно опасен.
Она дает мне оружие. Она хочет, чтобы я убила Киреагана, когда он будет в человеческом облике.
— Он не выберет меня, — шепчу я.
— Ты можешь выбрать его, — говорит она. — А я выберу его брата.
Ее взгляд полон решимости, в нем нет ни капли сомнения. Она намерена свергнуть руководство драконьего клана, надеясь, что хаос, который последует за этим, даст нам шанс на побег.