Знак ворона
Шрифт:
Нет, чего-то Лайонел в происходящем не понимал. Ну не может придворный хлыщ пересечь полстраны без кучи воинов и слуг, в сопровождении одного только человека. Не выдержит. А боевой рыцарь, ветеран, никогда не нацепит на пояс по-дурацки длинный клинок, в котором легче легкого запутаться, и не будет он сразу, с дороги, бриться до блеска и завивать волосы.
Рейвен тоже окинул Лайонела взглядом. Красавчик, хоть портрет пиши... был. И явно бабник. Еще бы, с такой-то внешностью. Только потрепала красавчика невеселая военная жизнь, последний раз переспал он, судя по глазам, неделю назад с какой-нибудь кухонной девкой, да и то в перерыве между полуночной и рассветной стражами. Но умен. Вон какая
Посланец изящным жестом перебросил Лайонелу золотой медальон на тонкой цепочке. Да, сомнений никаких, такое не подделаешь. С одной стороны корона и роза, с другой - корона и солнце. Чрезвычайный эмиссар, особо доверенный. Расположился, гад, в кресле, как хозяин.
– Рей, виконт Корвилль. А вы, если я не ошибаюсь, Лайонел, виконт Освик, третий сын графа Альреда, удельного властителя северного Приморья.
– Да, ваша светлость.
– Пускай-таки будет "светлость". Сочтем, что золотой медальон делает из виконта полноценного графа. Ладно, теперь пора радовать посланца.
– Если вы с поручением к Его Высочеству, то он ныне, в связи с болезнью, квартирует в замке Илвит. А я здесь готов принять вас, как старший по должности и высший по происхождению.
А посланец крутит пальцами темный локон:
– Я в курсе. И решил навестить сначала вас, маршал.
Ох! Вот это номер! Откуда знает?.. И что теперь делать? Вот тебе и хлыщ придворный. Погоди-ка, Корвилль... Нет, не помню. В мои времена при дворе это имя не произносили. Значит, либо новый выдвиженец, либо кто-то из старых, из опалы возвращенный. Интересно, сколько ему лет?
– Только не оправдывайтесь, виконт. Что слышно о Гельмунде?
– Идет сюда. Эдмунд, его племянник, позавчера занял мосты. Так что ждем со дня на день.
– А вы знаете, что сюда сползается шваль со всей Каринтии? Ополчение, так сказать.
Знаем, знаем. А вот ты-то откуда знаешь, змеев сын? Этого тебе в столице сказать не могли.
– Да, ваша светлость. Один, особо ретивый, уже дополз. Щит вы могли видеть на городской площади. А мятежным сбродом кишат все окрестности. Однако мастер Ральф, капитан гвардии, уже позаботился об охране обозов с продовольствием.
– Обозы - это ваше дело.., Маршал!
А высокомерия у посланца на троих хватит. Прямо ненаследный принц. Ладно, принц ты или не принц, а готовься получить хороший пеньковый фитиль.
– Клянусь Митрой, я безмерно рад вашему появлению. Могу ли я надеяться, что теперь оборону возглавит истинно достойный рыцарь, облеченный доверием Его Величества?
В твоем, собственно, лице. Ну что ж ты в этом лице не меняешься? И улыбка чуть не до ушей.
– Боюсь, виконт, что вы неправильно поняли мои замыслы. Я, несмотря на то самое высочайшее доверие, прибыл сюда, как частное лицо. У меня совсем другие задачи, и я вовсе не собираюсь отнимать у вас заслуженное положение.
Нижние боги! А он еще и издевается! Нет, не спроста появилась здесь эта столичная штучка, ох, неспроста! Но что ему на самом деле надо? Попробуем выяснить...
– Я осознаю шаткость своего положения, ваша светлость.
Улыбается. Так улыбается, как будто готовится сказать какую-то пакость.
– Что-то у вас эта "светлость", маршал, в зубах вязнет. Оставьте. Можете называть меня "ваше высочество". Или просто Рейвен.
Так. Медленно, в два приема, поднимаем с пола челюсть. Так, чтобы было незаметнее. Взгляд должен быть устремлен на переносицу. Да не себе, а собеседнику! Делаем вид, что ничего не произошло. Интересно, это потолок опускается, или просто небо перевернулось? Рейвен-маг, первый бастард королевства, сидит передо мной! И голову наклоняет, как настоящий
Дверь отворилась, и вошел капитан Ральф, как всегда подтянутый и удивительно аккуратный в штопаной форменной тунике.
– Сударь, я...
– и остановился. Тоже, видать, в себя приходит. Только смотрит почему-то на застывшего в углу наемника. И кинулся вдруг к нему так, что чуть кресло с господином бастардом вместе не своротил.
– Дэн!!!
– и они с наемником обнялись. Шлем с лязгом на пол свалился. А под ним... маршал Дэниел собственной персоной. Только стриженый, и весь дикой щетиной оброс.
Может, я это во сне вижу? Во сне часто то, чего сильно хочешь, существующим представляется. Надо себя ущипнуть. Ох, мать, перестарался! Значит, не во сне. Нет, это просто бедлам какой-то!
* * *
А когда первый шок от встречи прошел и мы все немного успокоились, по-солдатски лихо опустошив рейвеновскую фляжку, стало ясно, что поводов для радости особых-то и нет. Я слушал весьма художественный рассказ Рейвена, сжимая кулаки. Значит, "проданная война". Война, в которой одна из сторон заранее обречена на поражение. И этой стороной предназначено быть нам. Ну уж нет! Потом пришло время рассказывать нам с Ральфом. Теперь Дэн сжимал голову руками и стонал: "Идиоты! О Митра, какие идиоты!" Рейвен же прокомментировал все это одной ехидной фразой: "На дураках земля держится. С дураков, значит, и падает." Мы подсчитали силы. Получалось не так уж плохо: семь сотен дэновских пограничников, да к ним почти шесть - гвардии, притом, все - опытные воины, спину врагу не покажут. Способны драться и на конях, и пешими. А многие гвардейские офицеры еще помнят почти четырехлетней давности штурм. Двенадцать сотен городского ополчения, вооруженного за счет цехов - эти, конечно, уже похуже, но командиры у них подобраны толковые, да и сражаться они будут за собственный дом, не за что-нибудь. Да еще сотен пятнадцать довольно сбродных воинов, приведенных каринтийскими рыцарями. Эти, пожалуй, хуже всего. Полный набор: от замковых стражников чуть ли не до крестьян с вилами. Ну, с оружием мы им, конечно, помогли, кольчуг не раздавали, но без кожаного дублета и тесака или осадного ножа не остался никто. Да вот с дисциплиной у них плохо, даже самые опытные привыкли повиноваться только своим баронам, а как поведут себя под единым командованием - и вовсе неизвестно. Итого - четыре тысячи. В другое время с такой армией можно было бы и в поле выходить, но вот какая незадача: у Гельмунда столько же одной кавалерии, а вместе с отрядами мятежных баронов, наемниками и прочим разномастным сбродом - и все пятнадцать будет. Это - вовсе не считая Ордена. В общем, шансы есть. Но какие - кто его знает?
Пока говорили и считали, Дэн молчал. Не узнать маршала - стал какой-о тихий и смотрит, как больной. Зато этот самый Рейвен, неприятная, все-таки, личность, сразу узурпировал обязанности главнокомандующего, и стал вещать:
– Ваша основная задача - любой ценой держать Кариссу. Притом, держать не меньше месяца. А потом подойдет Герберт с армией, по крайней мере, осаду снимет.
Тут я не выдержал.
– А какая у вас задача, ваше высочество?
Он как-то криво улыбнулся и ответил:
– А моя задача - выяснить, что у нас понадобилось Ордену, и какими силами он владеет.
Ральф ему говорит:
– Да что нужно - и так понятно. Клянусь Камнем Саргола, воюют всегда за одно: за земли, за деньги, за власть. А сколько у них сил, разведчики на переправе подсчитают.
Рейвен рассмеялся, как будто капитан какую-нибудь глупость сказал, а потом вдруг замер. Посидел немного с открытым ртом, вскочил и начал материться. Ругался он такими словами, что я половины и не слышал. Даже на ярмарке.