Знакомый незнакомец
Шрифт:
Генри молчал, глядя на Бенедикта так, словно пытался читать его мысли.
– Ты лжешь.
Бенедикт медленно покачал головой:
– Я знал, что для Даннингтонов настали трудные времена, и подумал, что ты нашел легкий выход. Последнюю неделю я невыносимо терзался, стараясь осознать тот факт, что придется сдать тебя властям и увидеть крах семьи.
Ну вот. Все тайны раскрыты. Боже, почему он не был честен с Эви?!
Бенедикт покачал головой. Нужно думать о настоящем.
Генри тяжело опустился
Бенедикт прекрасно сознавал, что признавшись в своей службе короне, он только что закончил карьеру агента. Тем более что Рено его скомпрометировал.
Но как ни странно, Бенедикт не испытывал сожаления о том, что эта часть жизни осталась позади. Зря он не принял этого решения до того, как причинил зло людям, которых любил.
Генри беспомощно воззрился на Бенедикта:
– Я считал тебя изменником. У него были доказательства: письма, которые ты ему писал.
И тут Бенедикта осенило. Письма были написаны до облавы на шайку! И конечно, кажутся обличающими!
– И что он предложил? Какова истинная природа ваших отношений?
– Он не столько предлагал, сколько требовал, – загадочно ответил Генри.
– И что, черт побери, это должно значить?
– На случай, если ты забыл: ты чертов граф Даннингтон. И мне постоянно твердили, что на свете есть очень немного людей, имеющих право что-либо потребовать от тебя. Я твердо уверен, что Рено – не один из них.
Генри повертел изящную чернильницу, старательно избегая взгляда Бенедикта. И наконец заговорил, тихо, тщательно подбирая слова:
– Он угрожал донести на тебя как на государственного изменника и опозорить мое имя. Он хорошо подготовился. И знал обо всех долгах поместья. Словом, припер меня к стенке.
Бенедикт тяжело вздохнул. Его слегка тошнило от самого себя: ощущение, которое, к сожалению, появлялось в последнее время все чаще.
– Что он требовал?
– Позаботиться о доставке нескольких партий контрабандного товара, то есть доделать работу, которую ты не закончил.
Он почувствовал некоторое облегчение от сознания того, что брат не по доброй воле стал членом шайки. Что теперь не придется вывалять в грязи фамильное имя. Такой же сильной была надежда на то, что он вновь увидит Эви.
– Боюсь, я совершил ужасную ошибку, – пробормотал Генри.
– Ты делал то, что считал должным и правильным.
– Нет, ты не понимаешь, – пробормотал Генри. – Я говорю не о прошлом. А о будущем. Я… я послал за Рено. Поэтому и держу тебя здесь. Послал за Рено, как он и велел, и он скоро будет.
О Господи!
От потрясения Бенедикт потерял дар речи. Только пытался придумать, как теперь быть.
– Он приедет? Сейчас? – наконец выдавил Бенедикт и стал сыпать проклятиями, пытаясь разорвать путы. – Генри, ради всего святого, сколько у нас времени? Он убьет
Генри встал и поспешил к двери.
– Освободите его, Найджел! Скорее!
Растерянный лакей переводил взгляд с Генри на Бенедикта. Атмосфера в комнате не слишком изменилась с тех пор, как они вышли, и теперь Найджел не мог взять в толк, что происходит.
Генри раздраженно глянул на лакея:
– Немедленно, Найджел!
Когда он неуверенно посмотрел на часы, сердце Бенедикта упало. У него возникло ужасное предчувствие, что до появления врага остаются не часы, а минуты.
Помоги им небо.
«Дорогой папа!
Все это уже было раньше. Но с тех пор столько изменилось! Должна признаться, что мистер Бенедикт на самом деле мистер Бенедикт Хастингс. Это очень долгая история, которую я обязательно тебе расскажу. Но теперь должна сказать одно: я еду к нему. Не бойся за меня, потому что сейчас с ним Ричард, и он проводит меня домой, когда я выполню свою миссию. Я люблю его всем сердцем, папа. И должна сказать ему, что прощаю. Между нами было столько непонимания. И теперь необходимо, чтобы он услышал эти слова из моих уст.
Восемь лет назад, когда я попыталась уехать, чтобы найти его, меня подталкивали собственная обида и его предательство. На этот раз я хочу, чтобы он не страдал. Не испытывал ту же боль, что и я. Пожалуйста, не тревожься за меня, и, умоляю, не нужно ехать за мной. Вернувшись, я стану доживать свою жизнь, с радостью сознавая, что узнала хоть и короткую, но любовь. Конечно, сердце мое будет разбито, но я по крайней мере больше не стану испытывать страх и сомнения.
С любовью и надеждой на понимание,Эви».
– Не знаю, миледи. Возможно, следует послать за лордом Гренвиллом.
Услышав слова Данли, Эви попыталась не выказать беспокойства. Родители ни при каких обстоятельствах не должны знать, что она затеяла. По крайней мере до ее отъезда. Изгнав горничную из комнаты под предлогом того, что хочет отдохнуть, Эви рассчитывала, что хотя бы два часа никто не обнаружит ее отсутствия и письма под подушкой.
Она властно взглянула на старшего конюха:
– Данли, вы прекрасно знаете, что я имею право отдавать распоряжения от имени отца. Сейчас он очень занят, а я хочу немного проехаться по округе.
Она была очень рада, что догадалась спрятать под шалью повязку. Нельзя, чтобы конюх увидел, что она все еще не оправилась от падения. Хотя боль почти прошла, все же лучше не слишком тревожить руку.
– Да, миледи, но только…
– Мистер Данли, – резко перебила Эви. Конюх поспешно закрыл рот. – Конюшни много лет были моими владениями. В ваши обязанности не входит сомневаться в моих приказах. Я желаю, чтобы вы оседлали Эпону и немедленно привели ко мне. Это понятно?