Знаменье Метели
Шрифт:
— С таким полководцем я готов штурмовать хоть сам Алый замок!
— Гляди, как на стенах перепугались!
Полы шатра распахнулись, дохнул ледяной ветер. Вошел воин и доложил, что прибыл лазутчик. Сильтия кивнула головой. Появился человек, грязный, дрожащий от холода, и, видимо, голодный. Он выглядел худым, сгорбленным, будто постарел. Кожа обтянула скулы, губы покрылись трещинами. Только в глазах светилась все та же прирожденная смекалка и энергия.
— Ну, что узнал? — резко спросила Ведущая, медленно прожевывая мясо.
— Проникнуть в город сейчас почти невозможно, —
— Все это я и без тебя знаю, Валинак. Ты стал работать совсем плохо. Я недовольна тобою, и, наверно, отошлю тебя простым воином в пешую рать, чтобы ты даром хлеб не ел.
— Разреши сказать, госпожа полководица.
— Говори, только дельное.
— Имперцы питаются плохо, но они еще едят хлеб. Нужно, чтобы голод стал настоящим.
— Согласна. Как же это сделать?
— Я уже передал своим людям приказ поджечь склады в порту. Удалось узнать, что главные запасы хлеба хранятся именно там. И поджоги домов хозяйских тоже велел делать каждую ночь.
Ведущая перестала жевать и уставилась на говорившего долгим, хмельным взглядом.
— Ты это уже передал своим людям, Валинак?
— Передал, госпожа. Нам помогают городские рабы. Не все, а те, с которыми мне удалось договориться. Я обещал им от твоего имени свободу и награды после нашей победы над имперцами.
— Они получат свободу. Я уже говорила тебе об этом. Но я не вижу дыма пожаров. Уж не испугались ли твои помощники? Рабы трусливы.
— Я сам руковожу поджогами, поэтому сейчас ты не видишь дыма. Мой главный помощник добывает сведения, нужные нам, ибо он близок к градоначальнику, а кроме того, передает остальным мои приказания.
— Надо ускорить дело с поджогами, Валинак! Любой ценой. Если твой замысел будет выполнен, я награжу тебя, да и твоих имперских помощников не забуду. Ты знаешь, мое слово свято.
Валинак глянул на полководицу исподлобья.
— Тебе известно, госпожа, — сказал он, — что я бедный человек и никогда не жил в довольстве, хотя служу тебе, не щадя жизни. Но я воин тьмы и сейчас скажу тебе, что самой большой наградой будет для меня наша победа на городом. Разреши, я попробую пробраться в город. Или я погибну, или завтра ты увидишь дым и зарево над стенами!
— Разрешаю. Но не медли, действуй сегодня же ночью. Иди… Эй, дайте Валинаку чашу вина и отведите его к моим поварам, пусть они его накормят.
Сильтия сразу изменилась. Несмотря на кажущуюся закрытость, она была человеком с быстро меняющимися настроениями. Удачи окрыляли ее, неудачи повергали в уныние. Она сама сознавала это свойство своей натуры и всячески боролась с ним, в том числе и с помощью маски безразличия.
Однако сейчас она была под хмельком, не удержалась, и, бросив чашу на землю, вскричала:
— Этот проклятый город должен пасть!.. Пусть воеводы смотрят на своего полководца и подражают его настойчивости! Многие полководцы годами стояли под стенами осажденных городов и все-таки побеждали их! Я буду стоять здесь хоть до конца зимы, но войду победителем под стены! Во время этой пламенной
Сильтии казалось, что вот-вот случится нечто важное и город окажется в ее власти.
Однако в окрестных селениях творилось неладное. Обозленные поборами и грабежами, крестьяне оказывали вооруженное сопротивление царским фуражирам. Что странно, даже вид Безымянных их не особо пугал, так как гнев был сильнее, а после того, как им удалось в результате слаженных и тактичных действий убить одного из них, боевой дух бунтующих окончательно возрос.
Там шла настоящая малая война между крестьянами и конницей, расквартированной в селениях. Безымянных пускать в битву особо не получалось, так как лошади от одного их вида начинали протяжно ржать, вставать на дыбы и сбрасывать седоков. А после созерцания этих существ в битве, животные и вовсе теряли рассудок и их приходилось закалывать и съедать.
Где-то конники разодрались с флардцами, хотя вот здесь шестирукие воины показали себя в полной мере, не оставив врагам и шанса спастись.
Хлеб для осаждающих и ячмень для их коней совсем перестали подвозиться. Ратники голодали, еле перебиваясь мясом издохших лошадей.
Но сейчас Сильтии не хотелось думать обо всем этом. Призрак легкой победы манил ее.
— Хватит о делах! — сказала она. — Давайте выпьем вина.
Страшное бедствие постигло город-крепость. Оно пришло в виде пожара, внезапно охватившего все портовые здания, в том числе и склады с драгоценным пшеничным зерном. Далеко было видно кровавое зарево над городом. Воины выбегали из шатров и с криками показывали на огненные валы, что бушевали за стенами города.
— Горит город, пылает!..
— Чуешь, как горелым зерном пахнет? Горят запасы имперцев!
— Через десять дней город будет нашим!
Глава 27
К утру пламя стало стихать. В городе собрали совет. Всем было ясно, что склады загорелись не сами собою, но были подожжены рукою тайного врага.
— В нашем городе свила гнездо измена, — говорил градоначальник, — и если мы не вырвем ее с корнем, то завтра будем жертвой новых преступлений, совершаемых в пользу врага.
Всеобщий крик гневного возмущения был ответом на эти слова. В сильном волнении поднялся на ноги Вилас, богатый городской купец и владелец рудника. Его голова тряслась более обычного.
— Нужно найти предателей и уничтожить их! — хрипло вскричал он. — И если они рабы, то и хозяев их наказать прилюдно за нерадение!
При этих его словах друг детства Виласа Леранит, главный стратиг и потенциальный новый глава городской стражи, вспомнил свой недавний разговор с богачом.
Вспомнил он также, как поймал раба Виласа Нигона, который подслушивал их разговор. Вспомнил и содержание этого разговора, напрямую касавшееся продовольственных складов и их местоположения. Зародившееся подозрение перешло в уверенность. «Вот она, разгадка», — решил он мысленно.