Золотая нить
Шрифт:
Пришлось признаться:
— Вот этот принадлежит Венделе, и эти ее матери и бабке. Я взял их как виру за нарушение клятвы.
Хильд беззвучно свистнула:
— Ну, поздравляю тебя, Греттир, ты идиот. Я слышала, что Освивр Турханд привез жену из Гренланда, а там женщины колдуньи, если не все, то через одну. С ними такие шутки не проходят. Верни и извинись. А потом принеси жертву Одину и попроси защиты.
Сосредоточенно сопя, Греттир застегнул цепочку на шее и убрал камни под рубашку.
— Спасибо, — развернулся и пошел прочь.
Он не собирался
Глава 22
Проснуться рано утром и не увидеть рядом Греттира, было большим облегчением. Конечно, Вендела не заблуждалась на его счет, поэтому быстро вымылась (даже не стала дожидаться, пока вода в колонке нагреется), оделась (хорошо, что не дала Греттиру порвать платье) и сбежала из гостиницы. Окончательное осознание всего произошедшего настигло ее уже в городе.
И куда же она собиралась пойти? К матери Греттира? Здравствуйте, я ваша невестка… то есть не невестка, а не пойми кто.
К своим? Тогда бабушка точно заставит собрать вещички и бежать на край света в Гренланд. Вот только Дэгрун постоянно забывала, что эти покрытые вечным льдом скалы были родиной только для нее, а дом ее дочери и внучки находился здесь. Здесь были могилы отца и Тима, и никуда Вендела отсюда не уедет. Это ее земля. Это ее Стая. И раз уж им с Греттиром стало тесно в одной Стае, то уйти придется ему.
Куда же тогда? На двор к Конунгу? Пожаловаться на обиду? Конунг, может, конечно, назначить судебный поединок, но кто же выйдет драться с Греттиром от ее имени? После выпитого вчера снадобья рассуждать здраво она еще не могла. О! А это мысль!
Заходить в дом она не стала. Просто открыла дверь черного входа, сняла с вешалки старый бабушкин плащ и тихо закрыла за собой дверь. А потом пошла, почти побежала, вверх по улице по направлению к Королевским курганам.
Здесь, на прогретом солнцем склоне холма, было тепло и тихо. Вот только это была не та тишина, от которой звенит в ушах, кружится голова, и душа покидает тело. Нет, под низко опущенный капюшон долетали синичьи трели и шорох ветра в голом пока кустарнике. И еще вдали противными голосами переругивались две вороны.
А потом Вендела услышала шаги. Даже без доносимого ветром запаха она узнала бы, кто поднимается к ней из узкой ложбины между двумя холмами. Греттир шел неторопливо и специально хрустел мелкими веточками, давая ей знать о своем приближении.
Так как она не подняла головы и даже не пошевелилась, он сел рядом, на расстоянии вытянутой руки, и затих. Приготовился ждать.
Посылать мальчишку следить за Венделой было вовсе не обязательно — ее след обжигал носоглотку запахом боли и крови. Действие мескалина почти развеялось, и Греттир снова чувствовал запахи. Что не радовало.
От дома Турхандов Вендела направилась прямо к курганам и никуда не сворачивала. И вот она сидела здесь, прислонившись
Гутрун поставила камень по Освивру, своему мужу. Он храбро сражался.
Что правда, то правда. А то, что не победил, значит, такой у него вирд [27] . А его, Греттира, вирд заключался в том, чтобы иметь от дочери Освивра сильных сыновей, способных продолжить его род. И нечего ей увиливать от своего предназначения.
27
Вирд — понятие судьбы в скандинаво-германской мифологии.
Они с венделой взрослые мужчина и женщина. Поговорят. Разберутся. Все уладят.
Он пошевелился и кашлянул. Вендела открыла глаза. Ничего у нее сегодня не получалось. То ли мало тренировалась с бабушкой, то ли отвлекала боль в плече, то ли запах Греттира мешал и беспокоил. Какой же он все-таки деревянный. Мог бы сесть и с подветренной стороны.
Она смотрела на него, ожидая, что он заговорит первым.
— Я хотел… — Греттир снова кашлянул, — … извиниться. За вчерашнее. Я был бы осторожнее, если бы знал, что у тебя еще не было мужчины.
— Разве это было не очевидно?
— Видимо, я был слишком зол, чтобы понять. Ты меня выбесила.
— Значит, это я виновата?
— Нет. — Он расстегнул цепочку и снял с нее хрустальную бусину. — Вот твой камень. Ты выполнила свое обещание. Я тоже. Назначь виру за твою обиду, я ее выплачу. Потом мы поженимся.
Вендела выпрямилась и откинула с головы капюшон. Взгляд ее слегка потеплел, и Греттиру во второй раз за этот день померещилось пятнышко света в конце темной норы, в которую затолкала его жизнь.
— Я хочу остальные камни. И никакого брака.
Упс. Свет в конце тоннеля оказался надписью «Выхода нет».
— Нет. Деньги, недвижимость, акции — бери, что хочешь, но ты останешься со мной и выполнишь сделку, которую мы заключили вчера вечером.
— Две жизни?
— Две жизни.
— Хорошо. Уговор в силе. Но тогда виру я возьму сама. Если до конца года мы еще будем вместе, то поженимся. По рукам?
— По рукам.
Это было самое странное рукобитие в жизни Греттира, и он уже догадывался, что этот год будет самым тяжелым в его жизни.
И, возможно, последним.
Глава 23
Дом, который семья Валлинов сняла в Уппсале, был слишком маленьким, чтобы выделить отдельную комнату для столовой, поэтому Маргрета накрыла стол в гостиной. Греттир, как старший (и теперь единственный в семье) мужчина, сидел во главе стола. Место по его правую руку принадлежало его жене, хозяйке дома, но когда Маргрета попыталась сесть слева, Вендела покачала головой.