Золотая нить
Шрифт:
И еще в ванной нашлась аптечка. Вендела заклеила сочащийся кровью укус на плече и критически оглядела свою работу в зеркале. Жаль, что обезболивающее, как и другие человеческие лекарства на эйги не действуют. Но ничего, бабушка привезла из Мальме кое-какие из своих трав, они должны помочь. Завтра.
Примерно через час Венделе начало казаться, что до завтра она может и не дожить. Можно было повернуться на другой бок, подложить подушку под плечо, убрать подушку из-под плеча — все эти меры приносили облегчение секунд на пять.
— Ы-ы-ы-ы…
Она села в постели
— Ты зачем пришел? Я не звала.
— И не надо. Я здесь живу.
— Разве нет других комнат?
Греттир спокойно закрыл дверь и подошел к кровати.
— Вообще-то, нет. — Он сел и начал разуваться. — Дом маленький… — на пол упал один ботинок, — очень старый… — упал второй, затем звякнула пряжка ремня, — …в те времена в кровати спали вместе с детьми и даже слугами. Для двоих здесь места более, чем достаточно.
Рядом с ней упала подушка, Вендела схватила ее и прижала к груди. Греттир быстро взглянул на нее из-за плеча и принялся раздеваться дальше.
— Ложись и спи. Сегодня я тебя не трону.
Вендела свернулась калачиком под одеялом и зажмурилась. Матрас рядом с ней приподнялся.
— Я в душ.
Она высунула из-под одеяла нос и приоткрыла один глаз, как раз, чтобы успеть увидеть спину Греттира — мощную, с рельефными буграми мышц и глубокой ложбиной вдоль позвоночника. Так он, значит, чистоплотный? Или просто смывает с кожи грехи прошедшего дня, чтобы освободить место для новых?
Вернулся Греттир минут через пятнадцать, бросил полотенце на сундук и как привык, голым, забрался под одеяло. Вендела рядом с ним признаков жизни не подавала, но не потому что спала крепким сном. Затаилась.
Ну, молчать, не шевелиться и пялиться в потолок он тоже умел. Наконец, она попыталась перевернуться и коротко вздохнула. Греттиру не нужно было спрашивать, отчего ей не спится — в воздухе витал все тот же запах крови и боли.
— Ну-ка, иди сюда, — он резко повернулся и потянул Венделу к себе.
Она дернулась:
— Ты обещал!
— Раз обещал, значит, выполню. Где болит? Там?
— Нет! Убери руки, дурак!
— А где? Плечо?
— Да.
Он подцепил ногтем пластырь и быстро дернул. Вендела сжалась, но молчала. Да, метка выглядела хуже, чем он ожидал. Греттир провел по вспухшей коже кончиком языка.
— Не надо, — в голосе Венделы не было уверенности.
— Надо.
Он принялся зализывать ранку, постепенно усиливая нажим. Судя по тому, как расслаблялось в его руках тело Венделы, древняя терапия действовала. Греттир заурчал, одновременно успокаивая и укачивая ее. Нежная женская кожа словно таяла на языке. Очень хотелось подняться вверх по шее и сунуть нос в маленькую раковину ее ушка. А потом зарыться лицом в волосы. Но нельзя. Потому что обещал.
Лучше потом еще раз сходит в душ. Встанет под горячую воду и снимет напряжение быстро и аккуратно. А потом под холодную.
Уже сквозь сон Вендела почувствовала, как исчезло то большое и твердое, что упиралось ей в поясницу. Кошмар, такие вещи надо
Глава 24
В принципе, Греттир оказался не таким уж и людоедом, жить с ним было можно, хоть и не очень весело.
А где сейчас было весело? Не с бабушкой и мамой, потому что Вендела ни за что не хотела их расстраивать подробностями своей странной жизни с Греттиром. Отговаривалась, что все хорошо, и не надо беспокоиться. А они делали вид, что верят и не беспокоятся. Так и ходили все втроем вокруг да около, словно по яичной скорлупе.
Женщины Стаи продолжали собираться в ратуше, как было заведено до сражения на Королевских курганах, хоть одеяла и новая одежда уже не требовались. Беженцы из дальних уделов разъехались по своим городкам, а своих мужчин в Стае… Только сейчас, глядя на синие платья женщин, Вендела начала понимать, какие страшные потери понесла Стая. Почти каждая из этих женщин, девушек, старух потеряла мужа, сына или брата. Видимо, сидеть одним в четырех стенах и знать, что их любимые уже никогда не вернуться домой, было совсем невыносимо, вот все и собирались вместе. Становилось ли от этого легче? Кто знает…
Поэтому каждый день, дождавшись, когда внизу закроется за Греттиром тяжелая дубовая дверь с медным кольцом-ручкой, и стихнут на брусчатке его шаги, Вендела быстро вставала, приводила себя в порядок и спускалась на кухню.
Как правило, там уже занималась домашними делами Маргрета. Приняв из рук несостоявшейся свекрови чашку кофе со сливками, Вендела выпивала ее, кивала и улыбалась на все вопросы и как можно скорее сбегала из дома туда, где чувствовала себя немного свободнее — на курганы или в ратушу. Когда поздно вечером Греттир возвращался домой, она уже лежала под одеялом на своей стороне кровати и делала вид, что спит.
А он не будил. Тихо ложился рядом, тихо придвигался и зализывал ее ранку на плече. Каждую ночь, снова и снова.
А потом отпускал и отодвигался.
— Слушай, тебя что, дома не кормят?
— Что? — Рассеянно переспросил Греттир.
Он держал в руке наполовину обглоданную индюшачью ногу, а на тарелке перед ним лежали три уже отполированные кости. Напротив него с такой же ногой сидел Хельги.
— Я говорю, у нас все женатики обедают дома. Даже Орвар, у которого жена, кроме яичницы и скандала ничего изобразить не умеет. И ест, не кукарекает.
Греттир только хмыкнул в ответ. У Хильд особо не покукарекаешь, уж он-то знал.
— Просто не хочу никого напрягать. А здесь готовят нормально.
Хотя, если честно, эти ноги у него уже в горле стояли.
— А ты и не напряжешь, — пообещал Левша. — Во всех семьях, где мужик домой с курганов живым вернулся, женщины только рады на кухне похлопотать. А ты утром до света на работу, вечером по темноте домой, твои хозяйки, наверное, уже и забыли, как ты выглядишь.
— Так ведь… дел много.