Золото

Клив Крис

Теперь, когда до Олимпиады оставалось всего четыре месяца, Джек и Кейт с каждым днем уставали все больше. А тут еще эта ужасная новость. Нагрузка сразу же возрастет вдвое. Изменение в правилах… Это был тяжелый удар. В прошлом году МОК объявил об исключении из программы игр индивидуальной гонки преследования. Известие не обрадовало ни Джека, ни Кейт – это снижало шансы на медаль, – но для Кейт оно было намного хуже, поскольку в гонке преследования Кейт показывала самые лучшие результаты. Впрочем, она приняла удар без слез и нытья. А потом занялась перестройкой своего тела, с тем чтобы полностью сосредоточиться на спринте, – и вот

теперь еще это… Джек старался подобрать какие-то правильные слова, но даже в уме у него не складывались связные фразы.

Кейт, сидевшая рядом с мужем, нетерпеливо щелкала пальцами. Зоя уже полчаса разминалась. Кейт вздохнула. Наверное, ей казалось, что это – самая большая проблема в ее жизни.

– Я могу чем-то помочь? – спросил Джек.

Кейт показала на узенькую лазейку в потоке машин, но лазейка как раз закрылась.

– Ты бы мог вон там проскочить.

– Возможно.

– Не возможно, а точно.

Джек в сердцах ударил по рулю ладонью и отвернулся. Кейт винит его в дорожных пробках! Можно подумать, это его вина, что все до единого жители Манчестера выбрали именно этот час, чтобы усесться в свои автомобили и отправиться покупать герань или тонер для заправки картриджей – да мало ли дел у тех, кому не надо готовиться к Олимпиаде.

Софи снова принялась стучать ногами по спинке сиденья; Кейт нервно щелкала пальцами. «Конечно, – с горечью думал Джек, – моя главная работа – возить этих двух женщин туда, куда им требуется». Не слишком благородная мысль, но ведь трудно не обидеться. Конечно, его соревнования не были так близки, как у Кейт, но тем не менее… Разыгрывалось лишь одно мужское место в лондонском олимпийском спринте, а в его теле еще столько джоулей энергии! Его соперники сейчас остывали, восстанавливались. Им хватило ума выбрать жен, не делающих карьеру в спорте, и родить детей без рака.

Джек проклинал себя за такие мысли, упрямо пробирался сквозь пробки, крепче сжимая руль. Выбирая полосу, постарался, чтобы рекламный щит с лицом Зои загородила длинная фура.

– Эта полоса едет еще медленнее, – заметила Кейт.

– Значит, я ошибся, – огрызнулся Джек. Кейт взглянула на мужа.

– Что с тобой? Ты психуешь.

– Это я психую?

– Да.

Джек смотрел вперед.

– Со мной все в порядке.

– Хорошо прошла тренировка?

– Да, я там всех порвал.

– Ты такой сердитый.

– Я выжат, как лимон, Кэтрин. Понятно?

– Кэтрин?

Джек в отчаянии поднял руки.

– Извини. Кейт вздохнула.

– Ладно, и ты меня извини.

– Я действительно жутко устал, Кейт.

– Что, даже мелкие лицевые мышцы устали?

Кейт состроила озорную гримаску и шутливо ткнула мужа пальцем в щеку, заставив его улыбнуться.

– Вот так-то лучше, – сказала она.

И вправду – стало гораздо лучше; мрачное настроение улетучилось. Джек включил стоп-сигналы, остановил еле ползущую машину на правой полосе, наклонился к Кейт и поцеловал ее. Их поцелуй длился и длился, а вокруг гудели машины разъяренных водителей. Объезжая Аргаллов, водители крутили пальцем у виска. Софи занервничала.

– Пап, поезжай! – зашептала она. – Давай же! Джеку было жаль дочку, но он не стал торопиться. Теперь, когда раздражение исчезло, ему на смену пришел послетренировочный «наркоз» – уютный обезболивающий кокон, сквозь который не

очень-то могли пробиться заботы нетерпеливого внешнего мира. Джек неохотно прервал поцелуй.

В такие минуты, как эти, волнение возвращалось к нему с новой силой: почему она выбрала его, почему прошла с ним через все, что выпало на их долю, почему до сих пор оставалась с ним? Иногда он ощущал себя диким зверем, которому подарили розу, и он неловко принял ее когтистыми лапами. Зверь понимал, что роза прекрасна, но понятия не имел, как за нею ухаживать.

Кейт расплакалась, и Джек вытер рукой ее слезы. Софи испуганно вскрикнула. Сигналы со всех сторон слились в возмущенный хор. Водители стали показывать уже средние пальцы – непристойный, оскорбительный жест. Совсем недавно Джек поднимал тяжеленную штангу, так что ему какие-то идиотские жесты?

– Давай-ка лучше поедем, – попросила Кейт. Джек тронулся с места.

– Наконец! – протянула Софи так жеманно, что родители дружно расхохотались.

Пробка на дороге стала понемногу рассасываться. Стараясь говорить как можно более непринужденно, Джек произнес:

– Утром ты получила эсэмэску от Тома. Он не сообщил, о чем он хочет поговорить?

– Да нет, – покачала головой Кейт. – Просто попросил уделить ему время после тренировки. Уверена, ничего серьезного.

Джек промолчал, не решаясь встретиться взглядом с женой.

Когда утром Дейв сообщил ему грустную новость, первым делом он подумал о том, как обеспечить себе место в сборной. Надо, как видно, наращивать темп тренировок. Даже если ему придется заставить Землю вращаться против своей оси – все равно: единственное место в сборной будет за ним.

А теперь, сворачивая наконец на парковку перед велодромом, Джек вдруг понял, как это типично для него – не подумать о том, что это значит для Кейт. То есть он подумал, конечно, но потом, в раздевалке. Когда он с головой уходил в спорт, то на несколько часов почти полностью забывал о других людях – даже самых близких. Они лишь на мгновение возникали в его сознании, словно фигуры в темной комнате, где чья-то рука включала и выключала свет, когда пожелает. Правда, как только Джек вспоминал о близких, ему хотелось сделать для них все, что требуется. «Пожалуй, только это и можно сказать в мое оправдание», – подумал он.

Джек остановил машину, помог Софи выбраться из кресла, взял дочку на руки и захлопнул дверцу. Кейт выбралась вслед за ним и теперь стояла, переминаясь с ноги на ногу: ей не терпелось поскорее приступить к тренировке. На плече у нее висела сумка, волосы развевались на ветру, гулявшем вокруг серого купола велодрома. «Самый подходящий момент, – подумал Джек. – Если говорить, то сейчас. Скажу про изменения в правилах, и она получит хотя бы крошечное психологическое преимущество перед Зоей».

Но… Кейт была такой радостной, а он держал на руках Софи, счастливую от того, что ее взяли сюда, что она сможет посмотреть, как тренируется мама. Нет, он не может ничего сказать! Еще один час, одна минута, даже десять секунд счастья… Больше ни о чем не хотелось думать. Пока звучал смех в ванных комнатах, пока они с Кейт целовались в машине среди дорожных пробок, пока вот так улыбались друг другу на ветру парковок – ничего не следовало менять. Джек ухватился за это мгновение радости, и оно не покинуло его, пока он, рука об руку с женой, шел от парковки до велодрома.