Золотой ребенок Тосканы
Шрифт:
— Простолюдины?
— Этот армейский полк. Вы бы видели, какой беспорядок они устроили в поместье. Сердце вашего отца было окончательно разбито. Вы знаете, как он гордился и домом, и землей.
Хьюго вдруг понял, что есть еще одна тема, которую они не затронули.
— А мои жена и сын? Вы даже не упомянули о них.
— Это потому, что они уже давно не живут дома.
— Уехали? Куда?
— Этого я не могу вам сказать, сэр. Я знаю, что ваша жена оставила вам письмо, но кто я такая, чтобы читать его. Она предупредила вашего отца о том, что уезжает, но он не счел нужным сообщить мне, куда. Может быть, ей просто было страшно жить рядом с южным
56
Самолеты-снаряды, имеющие прозвище «дудлбаги» — ФАУ-1, немецкий гибрид планера и снаряда, прототип ракеты.
57
ФАУ-2 — первые в мире баллистические ракеты, которыми нацисты обстреливали Британию.
— А мой сын? Он в школе?
— Нет, сэр. До недавнего времени он посещал деревенскую школу. Ваш отец был этим очень расстроен. Он настаивал, чтобы Тедди пошел в ту же школу, куда отправили вас, но миссис Лэнгли и слышать об этом не хотела. Она сказала, что раз уж ей приходится обходиться без мужа, то обходиться еще и без сына она не собирается.
— Я могу это понять, — сказал он. — Надеюсь, когда я наконец вернусь домой, все уладится. И когда война закончится, мы сможем выбрать школу для Тедди.
— Вы правда думаете, что она скоро закончится?
— Я в этом уверен. Немцы отступают по всей Европе. Мы их победим, Элси. Это только вопрос времени.
— Слава Господу за это, — сказала она, — и за то, что вы благополучно вернулись домой. Я так волновалась за вас, мистер Хьюго! Когда мы получили телеграмму, сообщавшую, что вы пропали, мы боялись худшего. Какое было счастье получить весточку о том, что вы живы!
— Все потому, — сказал он, — что мне сказочно повезло. То, что американские военные обратили внимание на мое тело среди трупов немецких солдат и, более того, обнаружили, что я еще жив, — это было не что иное, как чудо.
— Наверное, ангел-хранитель присматривал за вами, — улыбнулась она.
И рука Хьюго инстинктивно дернулась к нагрудному карману.
Его выписали из больницы в апреле.
Пышный ковер из примул устилал полянки. В загородных садах цвели нарциссы и крокусы, а кроны фруктовых деревьев превратились в кипень розовых и белых цветов. Когда такси подъехало к Лэнгли-Холлу, он понял, что Элси имела в виду, говоря, что в поместье царит беспорядок. Тяжелые армейские грузовики были припаркованы по всей южной лужайке, их шины оставили глубокие, как раны, колеи на некогда безупречном газоне. Северная лужайка была распахана и использована под огород. Дом отчаянно нуждался в покраске, а окна во многих местах были заколочены фанерой.
Он вышел из такси и поднялся по ступенькам к входной двери. Часовой тут же преградил ему путь.
— Эй, куда вы идете? — строго спросил он.
— Куда я иду? — Хьюго посмотрел на него с отвращением. — Я сэр Хьюго Лэнгли, и это мой дом.
— Не эта его часть, дружище, — осклабился мужчина. — Сейчас это собственность правительства Его Величества и полка Восточного Суссекса. А ваша часть — вон в том крыле.
Хьюго с трудом подавил гнев.
— Я думал, вы
— Ага. Они собирались отправить нас во Францию, но, похоже, это не понадобится. Им там и без нас весело. Так что, я считаю, мы скоро поедем домой.
Когда Хьюго уходил, часовой окликнул его и спросил с усмешкой:
— Так где вы были? Хорошо провели время на Ривьере?
— Летал на бомбардировщике. С 1941 года — на Мальте, затем — в Италии. А потом лежал три месяца в госпитале с тяжелым ранением.
Мужчина вытянулся во фрунт и отдал честь.
— Простите, сэр. На вас нет формы, и я не понял, что вы воевали.
Хьюго обогнул дом и зашел через вход, что когда-то предназначался для слуг. Было унизительно входить в собственный дом подобным образом. Он бродил по крылу, узнавая мебель, но его охватило чувство нереальности, потому что ни один предмет не находился на своем привычном месте и ни одна из комнат не была ему знакома. На столе в том зале, что сейчас служил гостиной, он нашел письмо, адресованное ему.
Дорогой Хьюго!
Я пишу эти строки, не зная, жив ли ты. Говорят, что ты пропал без вести. Я так понимаю, это означает, что тебя больше нет. Я оставалась здесь покорно, пока мне было чего ожидать, но теперь я обязана позаботиться о своем собственном счастье и будущем нашего сына. Я встретила кое-кого. Это один американский майор. Он прекрасный человек, любит смеяться и танцевать и заставляет меня снова почувствовать себя живой. Я уеду с ним в Америку, как только мне найдется место на корабле. Я поручила твоему адвокату начать бракоразводный процесс. Я с готовностью признаю себя виновной, так что развод не бросит тени ни на тебя, ни на твою благородную семью.
Все равно наш брак был обречен, не так ли? Я видела в тебе живую, творческую натуру, пока мы вместе учились во Флоренции, но когда вернулись в Англию, ты медленно, но верно становился копией своего отца — душного, скучного и правильного, — и я так и не почувствовала себя настоящей Лэнгли. Я никогда не согласилась бы на замужество, если бы могла предвидеть такое. А бедный маленький Тедди, такой одинокий, постоянно задираемый деревенскими увальнями? Для него я тоже хочу лучшей жизни.
Пожалуйста, прости меня. Всего наилучшего.
Бренда
Хьюго долго смотрел на письмо. Сначала он почувствовал гнев, что его жена изменила ему с американцем. Но затем восторг взял верх: если муж Софии не вернется, они смогут пожениться! Как только война закончится и границы откроются, он поедет в Италию и привезет девушку сюда.
Хьюго немедленно сел за письменный стол и написал ей письмо.
Глава 41
ХЬЮГО
Весна 1945 года
Прошли недели, а ответного письма от Софии не было. Хьюго говорил себе, что наверняка почта в Италии еще толком не работает. Может быть, письмо затерялось. Он дождется официального окончания войны, а затем снова напишет. Или, что еще лучше, поедет туда и сделает ей сюрприз.
Но затем к нему обратился адвокат семьи, мистер Бартон.