Золотой ребенок Тосканы
Шрифт:
— Мне жаль встречаться при таких печальных обстоятельствах, — сказал он. — Я так понимаю, вы не будете оспаривать развод, о котором просит ваша жена?
— Не буду, — кивнул Хьюго.
— Тогда этот вопрос можно легко уладить. Но смерть вашего отца породила серьезную проблему — налог на наследство. Боюсь, что из-за размера и стоимости недвижимости он довольно значительный.
— Что вы имеете в виду под этим «довольно значительный»?
— Почти миллион фунтов.
— Миллион фунтов?! — Глаза Хьюго расширились. — Где я возьму такие деньги?
—
— Но это чудовищно! И просто нечестно.
— Боюсь, что таков закон.
— Можно ли продать часть земли под застройку?
— Возможно. Хотя я сомневаюсь, что это принесет достаточно средств.
— Я попытаюсь заработать на этом хотя бы часть требуемой суммы, — отрезал Хьюго. — Я не продам дом, который принадлежал нашей семье почти четыреста лет. Я узнаю, смогу ли я взять кредит, чтобы построить здания на дальнем поле усадьбы. Людям понадобятся новые дома после войны.
Но ему пришлось столкнуться с отрезвляющей реальностью. Ни один банк не хотел и не мог одолжить ему денег на строительство домов, и никто не хотел покупать землю так далеко от железнодорожной станции. Полк был выведен из Лэнгли-Холла, оставив за собой разоренный дом и развороченный парк.
Хьюго шел с экономкой Элси Уильямс через недавно покинутые полком комнаты. Вокруг царили запустение и разруха. Солдаты отбивали куски у статуй и срывали обои. Они даже использовали гардеробные в качестве писсуаров — полы были испачканы и гнили. Крыша протекла, и потолки на верхнем этаже отсырели. Главный котел в бойлерной перестал работать. Хорошая некогда мебель была как попало свалена в тесных спальнях, на радость полчищам жучков-древоточцев.
— Выглядит совсем безнадежно, правда? — спросил он Элси.
На этот раз она не смогла ничем подбодрить его. Экономка сама едва сдерживала слезы. В порыве жалости он положил руку ей на плечо, и она улыбнулась ему.
Его последнее письмо Софии вернулось нераспечатанным с пометкой «По этому адресу не проживает. Вернуть отправителю» на конверте. Он сказал себе, что она наверняка получила известие о том, что ее муж жив, и вернулась к нему. И вся эта история закончилась для нее благополучно. Он пытался в это поверить, но все же хотел вернуться в Сан-Сальваторе, чтобы выяснить все для себя окончательно.
Однако вскоре он убедился, что сейчас это невозможно. Официально война в Европе закончилась 7 мая капитуляцией Германии, но повсюду царил хаос, и гражданские поездки были запрещены. А Хьюго был уволен в запас и, следовательно, стал гражданским лицом. Он обращался к бывшим сослуживцам из королевских ВВС с просьбой узнать хотя бы что-нибудь, но все они находились вдали от Сан-Сальваторе. Наконец он написал мэру и на сей раз получил короткий ответ:
Синьора Бартоли в этой деревне больше не проживает. Последний раз ее видели, когда она
Это стало последней каплей. Хьюго вернулся к своему адвокату.
— Ладно, — сказал он. — Выставляйте дом на продажу.
Тем же летом Хьюго стоял возле Лэнгли-Холла и смотрел, как оттуда выносят последние предметы мебели. Слуги уже ушли. Он чувствовал себя ужасно одиноким, как будто умер. По правде говоря, он жалел, что действительно не умер весной. Зачем его чудом ухитрились найти среди мертвых немцев — неужели ради того, чтобы сейчас его терзала жестокая душевная боль? В чем был смысл его спасения?
Элси Уильямс вышла из двери для слуг с чемоданом. Он смотрел, как она приближается к нему. Выражение ее обычно веселого лица на сей раз было решительным, а подбородок высоко поднят. Он подумал о том, как это печально, что она уйдет работать куда-то еще и он больше ее не увидит. В последнее время он стал все чаще полагаться на ее разумные суждения и все больше ценить ее солнечный характер.
— Мне очень жаль, что все так получилось, сэр Хьюго, — произнесла она, поравнявшись с ним. — Это очень несправедливо после всего, через что вы прошли.
— Ты права, Элси, — ответил он. — Это несправедливо. Но ведь справедливости больше нет, верно? Парни, с которыми я летал и которые погибли в огне… Бедняги, которые сидели за обедом в своих домах и которых разорвало на куски снарядами… Несчастные, обреченные на муки в концентрационных лагерях… Никто из них не заслуживал смерти.
Она кивнула.
— Вы правы. — Повисла долгая пауза, затем она сказала: — Я слышала, вы собираетесь остаться.
Он вздохнул:
— Школа предложила мне жилье в сторожке, если я стану преподавать рисование. А других вариантов у меня на данный момент нет, так что это неплохой выход. По крайней мере, пока я снова не встану на ноги.
Он посмотрел на жалкий маленький чемоданчик в ее руках.
— А что будешь делать ты, Элси? Куда ты пойдешь? К мистеру Уильямсу, верно?
— О нет, сэр! — Она засмеялась. — Его не существует. Это просто негласная традиция. Вы же знаете, что домработниц и поваров всегда называют «миссис» из уважения. А куда мне идти, я пока не знаю. Я надеюсь, что найду себе похожую работу, хотя мы все наслышаны о том, что многие большие дома будут оставлены или даже снесены. Но думаю, мне удастся что-нибудь подыскать.
— У тебя нет семьи? Кажется, когда ты к нам пришла, говорили, что ты сирота.
— Это верно, сэр. У меня нет семьи. Я даже не знаю, кем были мои родители.
Хьюго посмотрел на нее и почувствовал острое сострадание. Вот она, изгнанная в мир, где ей некуда пойти, но она не жалуется и, стоя перед ним, держится с большим мужеством. Он открыл рот и сам поразился тому, что произнес:
— Знаешь, Элси, а ты ведь можешь остаться здесь.
Она удивленно посмотрела на него, а затем ответила, покачав головой: