Золотой ворон

Сакавич Нора

– Он путается под ногами. Уведи его и покажи ему свой последний матч против Аризоны.

– Я не думаю, что Кевин хочет...
– начала Лайла.

Кевин даже не услышал ее.

– Это была феноменальная игра, - сказал он с горящими глазами.

– Может быть, он простит твою неловкость, - добавил Жан, и Джереми скорчил ему гримасу.

– Против Файзера, - сказал Кевин. Тот факт, что он точно знал, о каком игроке говорит Жан, было в равной степени унизительным и завораживающим, и Джереми мог только смотреть

на него во все глаза. Кевин издал раздраженный звук и сказал: - Ты лучше его во всех отношениях. Тебе следовало прижать его к стене.

Он сделал это позже, тем же вечером, в гостиничном номере, но Джереми не думал, что Кевину нужно это слышать. Он храбро проигнорировал брошенный на него Жаном - я же тебе говорил -взгляд.

– В этом проблема, когда играешь с противниками, с которыми ты знаком. Они знают, как лучше всего отвлечь тебя.

– Отговорка для новичков, - насмешливо заметил Кевин.

– Мы все не можем быть идеальными, - с улыбкой заметил Джереми.

Кевин не обратил на это внимания.

– Ты достаточно близок, чтобы считаться.

У Джереми была всего секунда, чтобы насладиться этой похвалой, прежде чем Жан бросил на Кевина угрюмый взгляд и сказал:

– Джереми учится на юриста.

У Кевина отвисла челюсть.

– Нет.

Он набросился на Джереми, и тот едва успел его остановить.

– Если тебе все равно, я бы предпочел не вдаваться в подробности сегодня вечером. Это не предложение, - добавил он, когда Кевина не так-то легко было остановить. Кевин продолжал смотреть на него так, словно Джереми лично его предал, но благоразумно промолчал. Удовлетворенный, Джереми сменил тему: - Какие планы на завтра?

В конце концов, Кевин сказал:

– Как-то преподнести Жана как человека, за которого можно болеть. Неблагодарная задача, - сказал он и проигнорировал уничтожающий взгляд, брошенный на него Жаном.
– Пока мы придерживаемся сценария, все будет хорошо.

– Хорошо, - сказал Джереми, улыбаясь им по очереди.
– Тогда не о чем беспокоиться!

– Не боитесь сглазить все это дело?
– сказала Кэт и посоветовала.
– Пойдите, постучите по дереву.

– В другом месте, - многозначительно добавил Жан.

Джереми оттолкнулся от стола.

– Тогда мы с Кевином быстренько сбегаем в магазин. Нам что-нибудь нужно?
– Он подождал, пока Кэт бегло осмотрит холодильник и даст отрицательный ответ, затем поймал взгляд Кевина и направился к двери. Они остановились у входа, чтобы снова обуться. Кевин забрал у Джереми связку ключей после того, как тот запер за собой дверь, и осмотрел брелок «Путешественник».

– Я бы хотел, чтобы ты поступил в Университет Южной Калифорнии. Было бы здорово играть с тобой все эти годы.

– Я не был бы собой без Эдгара Аллана, - сказал Кевин, возвращая Джереми ключи.
– Все, чем я являюсь и что у меня есть сегодня, благодаря тому,

что я вырос в Эверморе.

– Вплоть до сломанной руки, - тихо сказал Джереми, когда они тронулись в путь. Кевин потер тыльную сторону левой ладони и ничего не сказал. Джереми не хотелось портить хорошее настроение, которое они создали на кухне, но, когда за столом появились Вороны, устоять было трудно. Он нервно барабанил руками по бедрам, прежде чем спросить снова: - Ты знал о Грейсоне?

Кевин не колебался.

– Все Вороны знают ту или иную версию этой истории.

Не спрашивай, подумал Джереми, но как он мог не спросить?

– Он когда-нибудь... был ли ты...?

– У них не было причин.
– Кевин понял свою неудачную формулировку, когда Джереми развернулся к нему.
– Я не это имел в виду, - сказал он с гримасой, подыскивая слова получше под пристальным взглядом Джереми.
– Гнездо процветает за счет насилия, но каждое назначенное наказание рассчитано и исполняется с определенной целью. Неудовлетворительные результаты на тренировках, пропущенные удары, неспособность заблокировать нападающего или опередить защитника - всегда есть провоцирующий фактор.

Джереми отказывался это слушать.

– Ничто не может оправдать то, что с ним случилось.

Кевин открыл было рот, но передумал и отвернулся. Джереми, честно говоря, не был уверен, что было хуже: то, что Вороны считали себя правыми, причиняя Жану такую ужасную боль, или то, что Кевин знал, в чем их оправдание. Ему стало плохо, когда он спросил:

– Почему ты ничего не сказал этой весной, когда они разрывали его на части?

– Потому что я знаю, что лучше не припирать Жана к стенке.

– Я не понимаю.

– Ты понимаешь, - сказал Кевин.

– Черта с два я понимаю.

– Жан не может предать их. Он не знает, как это сделать. Он всегда предаст себя первым. Если бы я высказался этой весной и обвинил Эдгар Аллан в том, что он поощряет такое насилие, Жан почувствовал бы себя обязанным опровергнуть меня. Он бы принял ложь Воронов, как бы сильно это ни убивало его, принимая на себя вину. Я слышал это раньше, - настаивал он, когда Джереми начал спорить.
– Я не собираюсь слушать это снова.

Джереми так сильно хотелось отказаться от этого. Он подумал о том, как Жан вздрагивал при каждом упоминании тренера Мориямы и Рико, о том, как легко, быстро и резко он настаивал на том, что заслужил все, что с ним случилось. Он вспомнил затравленный взгляд Жана и хриплое: «Ты не можешь спасти меня от того, что было раньше, и ты никому из нас не поможешь, пытаясь раскопать эти могилы». Это было так жестоко, что Джереми стало трудно дышать.

– Только не говори мне, что ни один Ворон не поддержал бы его, если бы он сказал правду. Я в это не поверю.