Золотой ворон
Шрифт:
– У Воронов нет семей, - сказал Жан.
– Это был не мой выбор.
Ханна выглядела искренне удивленной этим комментарием, поэтому Кевин быстро вставил:
– Как вы знаете, Вороны по контракту обязаны оставаться в Эдгаре Аллане и во время каникул. Не имеет значения, из Франции ты или из Вашингтона; тебя просят забыть обо всех остальных и сосредоточиться только на своей команде до окончания учебы. Это жесткий график, призванный обеспечить полную самоотдачу команде.
– Невероятная жертва, - сказала Ханна и бросила на Жана еще один пристальный взгляд.
– У тебя хотя бы была возможность поговорить с ними
Была причина, по которой она так настаивала. Жан знал это, но понятия не имел, к чему она клонит. Скручивание в животе говорило о том, что ничего хорошего из этого не выйдет, но все, что он мог сделать, это сказать:
– Нет.
Ханна сложила пальцы домиком и постучала указательными по подбородку. Она обдумывала, как далеко зайти в этом вопросе, решая, стоит ли сейчас настаивать, и, наконец, решилась спросить:
– Ты знаешь, что час назад Интерпол арестовал твоих родителей?
О, подумал Жан. О нет.
Его вот-вот стошнит. Он чувствовал, как тошнота съедает его желудок, разрывает легкие на пути к горлу. На неистовом французском Жан запротестовал:
– Я пока не могу ответить на это. Я не знаю, как много им известно.
И Эмбер сказала на безупречном французском:
– У нас на ноутбуке есть «Ле Монд», если ты хочешь отойти на минутку и прочитать статью. Насколько мы можем судить, она еще не попала в международные новости.
Жан уставился на нее, отказываясь верить услышанному. Она приняла его тревогу за удивление и лучезарно улыбнулась.
– Меня попросили присутствовать на этом интервью на случай, если тебе понадобится переводчик, но ты обратился к Кевину.
– Она снова жестом пригласила его подойти к ней и сказала: - Не хочешь сделать перерыв и просмотреть? Поскольку это интервью записывается, мы можем отредактировать, чтобы оно был плавным переходом.
Жан набросился на Кевина и сделал единственное, что мог: перешел на японский и сказал:
– Не заставляй меня это делать.
– О, - удивленно произнесла Эмбер по-английски.
– Это не по-французски.
Кевин проигнорировал ее и ответил тоже по-японски:
– Пусть Джереми выведет тебя подышать свежим воздухом. Я сообщу Ханне, что мы не будем отвечать ни на один из этих вопросов. Если она откажется отступить, мы уйдем. Я сообщу Джереми о своем решении в любом случае.
Жану не нужно было повторять дважды. Когда он встал, Эмбер повернулась к своему компьютеру, думая, что Жан поддался любопытству, но Жан, не замедляя шага, направилась прямо к Джереми. Джереми двинулся ему навстречу, выглядя более чем встревоженным, но Эндрю успел первым. Рука, быстро коснувшаяся груди Джереми, оттолкнула его с дороги, и Эндрю направился к двери. Жану, честно говоря, было все равно, кто пойдет с ним, лишь бы это был кто-то другой, поэтому он пристроился за Эндрю и последовал за ним из студии.
Жан понятия не имел, как они добрались из студии до парковки. Он не помнил, как ехал на лифте. Он не знал, нужно ли Эндрю было расписываться на стойке регистрации. Он просто внезапно осознал, что его руки покоятся на капоте машины Джереми, когда он пытался вдохнуть воздух в свои сжатые легкие. Казалось, каждый вдох застревает у него в горле. Может быть, он задохнется здесь и, наконец-то, освободится от жалкого существования.
Кулак
– История.
– Эндрю несколько мгновений прислушивался к его дыханию, прежде чем произнести это с такой яростью, что Жан понял, что он насмехается над неудачным выбором слова кем-то другим. Запустив пальцы в его волосы, Эндрю с силой повернул его голову так, чтобы видеть кровавые следы на его горле, и спросил: - Джонсон когда-нибудь прикасался к Нилу?
Жан не хотел говорить о Грейсоне, но этот зверь был единственным, кто был достаточно силен, чтобы заглушить боль от его разрушающейся семьи. Ханна знала об Элоди, но как много она знала? Сообщила ли «Ле Монд» о ее пропаже, или они знали, что она пропала?
– Нет, - сказал Жан. Эндрю только пристально посмотрел на него, взвешивая правдивость этого простого отрицания. Жан взял сестру и засунул ее так глубоко, как только мог, чувствуя, как разрывается его сердце от желания похоронить ее снова.
– Нет. Это было бы неподходящим наказанием для такого, как он. Его непростительным преступлением были своеволие и неповиновение перед лицом тех, кто был выше его по положению.
– Подразумевается, что при других обстоятельствах это было бы уместно.
– Взгляд Эндрю был достаточно тяжелым, чтобы раздавить его. Жан с первого взгляда понял, что это была не столько забота о нем самом, сколько внутренняя реакция на насилие. Возможно, нервы Эндрю все еще были на пределе после судебного разбирательства, но Жан предположил, что наиболее вероятным виновником был предполагаемый промах Нила. Тон Эндрю был спокойным, почти скучающим, но Жана это не обмануло.
– Просвети меня.
– Тебе, как никому другому, не следовало бы спрашивать, - Жан прижал большой палец к запястью Эндрю и провел им вверх по его руке к локтю.
Эндрю отдернул руку, и Жан, наконец, смог выпрямиться. Он потер вновь занывшую шею, прежде чем дрожащими пальцами пригладить волосы, и от него не ускользнуло, как взгляд Эндрю снова метнулся к его горлу. Жан, в свою очередь, перевел взгляд на повязки, без которых Эндрю никогда не обходился. Он скучал по тем дням, когда даже не замечал этих нелепых аксессуаров.
Жан хорошо помнил, с каким нескрываемым удовлетворением Рико рассказывал ему о том, что ему удалось раскопать в Калифорнии. Вернее, о ком: о давно потерянном брате, который чувствовал, что закон надвигается на него, и был готов на все, чтобы избежать расследования. Доставить его в Южную Каролину было несложно, и Дрейк Спир знал, что делать дальше.
Уничтожение вратаря, в которого Кевин так фанатично вкладывался, поддерживало Рико в течение нескольких недель. После того, как стало известно о нападении на Эндрю, Рико одержимо собрал все статьи о нападении, которые смог найти, и повесил их у себя над кроватью. Получение полного отчета от Пруста в январе сделало его еще счастливее. На мгновение Жан почувствовал, как бритва срезает с его спины тонкие, как у призрака, полоски; страстное «Прочти это еще раз, начиная с начала» Рико прозвучало у него над ухом так громко, что Жан автоматически оглянулся через плечо. Воспоминание о том, как он впивался ногтями в кожу головы, прижимаясь лицом к ужасной папке, было настолько острым, что Жан проверил, нет ли крови на его волосах.