Золотой Змей
Шрифт:
— Лучше? Вовсе нет. Ещё мой отец создал большие дома, в которые набрал лучших ткачих. Наше шерстяное сукно славится по всему миру людей. Разве что в Караэне редко можно увидеть ткань из Адвес, — не согласилась Адель. — Но вы правы, двадцать наших мастериц выдают хорошо если рулон в месяц. И ткань Адвес дорога. Может, она и лучше вашей в два раза, но дороже в три. Так почему же ваша ткань так дешева? И откуда её так много?! Может, вы, сеньор Фанго, сможете мне подсказать.
Фанго по-крысиному сгорбился и пошевелил носом. Явно в ярости, но мастерски скрывал это.
Вокула
— Единственное, что я пока выяснил, — подал голос Фанго, — что большая часть шерстяного сукна, часто лучшая часть, покупается Отвином. Паруса, моя сеньора. На один не самый большой парус уходит полтора десятка пудов отборной шерсти и год труда десяти опытных ткачих. А у Отвина очень много кораблей, и ещё больше им нужно парусов.
— Только в Адвесе не меньше тысячи стад по тысяче овец, — задумчиво сказала Адель. — Найдётся там и десять тысяч ткачих. Но посадить их на целый год за станок… Кто же будет их кормить…
«Ведь всё лишнее уже съедают рыцари», — мысленно продолжил я.
— Сколько ткачих у торговой гильдии Караэна? — спросила Адель, вперив взгляд в Фанго. Пришла его очередь разводить руками. Адель демонстративно отвернулась. Фанго с Вокулой согнулись в поклонах и тихонько ретировались.
— Значит, у гильдии ткачей есть тщательно хранимый секрет мастерства, — я приобнял Адель.
— Скорее, магический артефакт, — подсказала она куда более очевидную разгадку.
— О, я как раз собираюсь проверить свою коллекцию магических артефактов, — улыбнулся я. — Хочешь со мной?
Я не стал ничего ей обещать. Просто мысленно поставил галочку, что женах хочет себе волшебный ткацкий станок к восьмому марта. Я был не против, его найти и подарить. У гильдии ткачей, такой богатой и влиятельной, есть слабое место. Осталось понять, где оно, и ударить туда. Раз уж мирно ужиться не вышло.
Вскоре мы стояли на десять метров глубже, чем пиршественный зал. От шахты каждые десять метров глубины отходили здоровые, как в метро, горизонтальные ответвления. Леон предположил, что это каменоломни, откуда брали камень для строительства Горящего Пика — и это было похоже на правду. Цветом местный камень был светлее, но схож по виду.
Широкие проходы люди приспособили под склады. Эти помещения были сухими и удобными благодаря незаметным вентиляционным шахтам — ещё одному признаку работы долгобородов. В Горящем Пике хранились целые горы мешков с пшеницей, стопки вяленого мяса в ящиках, бочки с чем-то… И по всему этому носились десятки котов.
— Если бы мои парни были хотя бы наполовину такими же молодцами, как эти пушистики, — пробормотал Леон, наклоняясь и поглаживая одну из кошек, которая яростно терлась об его ногу. — Мы бы передушили всех мышей в Караэне за два дня.
Его суровое лицо, изуродованное ожогами, в этот мест стало почти добродушным. А ведь он кошатник.
— Приходится
Меньше всего было бочек — всего две сотни. Не все они содержали вино: некоторые хранили маринованное мясо или рыбу. Последней уже исполнилось десять лет. Бочек сравнительно мало, потому, что бочки дорогие. К моему удивлению, счёт зерна шёл на тысячи «больших бушелей», а один такой мешок был размером с человека. Стоп! И это только за этот год. А есть ещё немало запасов за прошлые годы…
— Зерно хранится в больших каменных амбарах с плотными дверями дальше по коридору, — заметил Вокула, проследив за моим взглядом.
Едой можно загрузить товарный поезд из тридцати вагонов. Правда, зерно надо будет еще смолоть. А вот питья маловато. Колодец здесь был — в самом низу, тщательно охраняемый. Пожалуй, его тоже следует проверить. Но только после того, как мы заглянем в сокровищницу.
Для этого нам пришлось спуститься ещё на один ярус ниже и пройти метров сто по выработке. Потом Леон вручил мне три ключа и показал на дверь из массивных брёвен в стене. За этой дверью находился узкий коридор, а затем ещё одна дверь — уже из тёмных досок, укреплённая железом. Ключ в замке повернулся легко — за механизмами следили.
И вот, мы, наконец, в святая святых Итвис. Я вошёл туда один — вся толпа осталась позади. Впрочем, нет, не один. Вместе со мной вошла Адель. Ну и Вокула тихонько притих на входе.
Адель отправилась к сундукам, забрав у Вокулы связку ключей поменьше.
Помещение было узким, с неровным полом и слишком длинным. Трудно сказать, зачем его сделали, но приспособили под сокровищницу явно позже. Я прошёлся дальше и дошёл до отгороженной железной решёткой секции. К которой подошёл третий ключ. Последний открыл замок, и я вошёл.
— Мы забрали всё, что было в Поместье, — повысил голос от двери Вокула. — Тайник был под полом писчей комнаты.
Я кивнул. Хитро. Меньше всего смотришь по сторонам, когда прямо перед тобой дверь в сокровищницу. Я вернулся к выходу и внимательно посмотрел на Вокулу.
— Люк в полу. Прямо под моим столом. Когда я выпустил Гонората, он ворвался туда и воткнул плоский крюк в щель пола. Я думал, он сошёл с ума, — беспомощно улыбнулся Вокула.
— Дукат нашли? — спросил я.
— Какой… — удивлённые брови вверх, секундное недоумение. Но потом Вокула вспомнил. Его покойный предшественник, Джакоб, как-то требовал с меня эту монету. Я тогда своровал куда больше, и рассыпал монеты на пол, чтобы замести следы. Если её потерял не я, то люк в полу, вернее щель от него — единственное место, куда могла упасть монета. Вокула вспомнил. — Да. Мой писарь нашёл и передал её… Но я не помню, куда я её дел… Посмотрю в своих покоях…