Золотые росы
Шрифт:
– Негодяй какой!
– возмутилась мама.
– Ну, полезайте на печь греться!
Мы обрадовались, что все так хорошо обошлось, и начали быстро раздеваться.
– Крошечная совсем, - сказала мама, помогая Таньке развязать платок.
Танька уклонилась от маминой руки, которой та хотела погладить ее по голове, и, ловко выскочив из валенок, юркнула вслед за нами на печь.
ЧУДО
Наша мама просто не может без дела. Пока мы болели и она была дома, ей некогда было ни о чем думать, а сейчас она говорит, что стосковалась по работе, хотя я никогда не видела,
Я не представляю, что будет, когда она снова скоро уедет. Папа тоже, видно, беспокоится. Однажды он сказал:
– Лена, ты как думаешь насчет работы? Может, тебе еще ее пока оставить... на время...
– Я и сама уж подумывала. Какая тут работа, когда таких вот малышей девать некуда, - вздохнув, потрепала она Лилю по вихрастой головке.
– Ты не горюй, мы тебе здесь найдем работу, - обрадованно сказал отец.
– Библиотеку организовать надо и... еще дело найдется...
– А еще можно в магазин, - вмешалась я, представив, какая нам с Ленькой тогда будет жизнь.
– Ну, в магазин я не гожусь, - улыбнулась мама.
– Ничего, - успокоила я ее, - на счетах ты уже умеешь, тебе бы только взвешивать научиться...
Но, к великому моему огорчению, мама и не подумала устраиваться в магазин. Она или помогает колхозному счетоводу подсчитывать всякую всячину или воспитывает нас. И от того и от другого нам с Ленькой пользы мало. Сидим дома, как привязанные, и без разрешения - ни шагу. Никаких развлечений! Вроде мы на хуторе живем, а не в деревне. Хорошо, что я хоть стала уже ходить в школу. А у Леньки единственное развлечение - это Танька.
Каждое утро, как только я собираюсь уходить, она появляется у нас в доме. Ходит она точнее любых часов. Таньке, видно, понравилась наша печка, и она на ней здорово прижилась. Целыми днями сидит там с Ленькой и, как маленький дикий зверек, настороженно поблескивает глазами.
В первый день, когда мы привели ее к нам, мама расчесала ей гребешком голову и заплела косички. Потом достала мое платье горошками, которое мне уже было мало, и отдала Таньке.
– Еще Лилечке сгодилось бы, - проворчала бабушка, а потом, покопавшись в своем сундуке, принесла еще чулки и мою старую фланелевую кофточку. К маме Танька немного привыкла, а вот бабушки она почему-то дичится до сих пор.
Однажды, придя из школы, я увидела, что Танька сидит в углу возле моих игрушек и, укачивая мою резиновую куклу, тихонько поет. "Уродилася я девицей красивой..." Это любимая песня нашей бабушки. Когда я болела, мы с бабушкой пели ее вдвоем. Бабушка садилась возле меня с вязаньем или еще с какой-нибудь работой, и мы затягивали в два голоса. Рядом с низким бабушкиным голосом тянулся мой тоненький, дрожащий от слабости. Слушая нас, мама почему-то всегда улыбается.
Мне становится обидно. Выхватив из рук у Таньки куклу, я говорю:
– Никто не просит тебя трогать без
Эта кукла - самое мое дорогое сокровище. Я только Зинке не говорю об этом - засмеет. Я кладу куклу в коробку со всеми ее нарядами и прячу подальше: буду играть летом. Притихшая Танька смотрит на меня печальными глазами. Мне вдруг делается стыдно. Немного поколебавшись, я все-таки запихиваю коробку с куклой под кровать, а Таньке даю свою старую большую куклу.
– Можешь играть с этой, если хочешь, - смущенно говорю я.
С минуту Танька держит куклу, как полено, в руках, потом, осторожно положив ее в угол, садится рядом с Ленькой, который задумчиво скребет пальцем замерзшее окно. Вдруг Ленька говорит:
– А помнишь, Оля, как у нас давным-давно, когда мы были еще маленькие, однажды была елка.
– Помню. На Новый год, - говорю я.
– А сейчас уже был Новый год или нет?
– спрашивает он.
– Нет еще, наверно, - говорю я.
– Да, что-то давно Нового года не было, - говорит Ленька. И в прошлом году не было, и в этом...
– Мама, давай елку на Новый год сделаем!
– предлагаем мы.
– И в самом деле, почему бы нам не сделать елку?!
– оживляется мама.
– Глупости!
– говорит бабушка.
– Из чего ты ее едет лаешь?
– Из елки!
– отвечает Ленька.
– А убирать чем? Игрушек нет, бумаги цветной нет и... денег нет, говорит бабушка.
– Ну, что-нибудь придумаем, - отодвигая в сторону счеты, говорит мама.
– Зинка, у нас елка будет на Новый год!
– кричу я появившейся Зинке.
– А что это такое?
– спрашивает она.
– Не знаешь?!
– удивляется Ленька.
– Ну, елку, которая в лесу, знаю, - сердито бубнит Зинка. Она всегда сердится, если чего не знает.
– А это не в лесу, а дома у нас будет, - объявляет Ленька.
– И на ней разные игрушки будут понавешены, - поясняю я.
Но я вижу, что Зинка не очень-то понимает, в чем дело. Конечно, трудно себе представить то, чего сроду и в глаза не видел.
– Ничего, тебе понравится, - успокаиваю я ее и начинаю рассказывать подробно, как это все выглядит. Мама предлагает первым делом накрасить бумаги, и мы все принимаемся за работу. Обыкновенные белые листы из тетрадок мы раскрашиваем красками, которые мне папа недавно привез из города. Красные, зеленые, желтые и фиолетовые, они лежат по всей квартире и сохнут.
Назавтра мы начинаем мастерить из них всякую всячину. Нарезаем бумагу узенькими полосочками и клеим из них цепь. Вырезаем флажки и продеваем их на толстую длинную нитку.
– А я умею делать корзиночки из бумаги, - говорит Зинка и вопросительно смотрит на маму.
– Корзиночки на елку очень подойдут, - улыбается мама.
Зинка искусно переплетает между собой цветные полоски бумаги, подклеивает их, потом прилепляет ручку - и корзиночка готова. Маленькая, квадратная - совсем как настоящая! Когда я пытаюсь сделать такую же, у меня ничего не получается. Зато я умею делать маленькие рожки с бахромой на конце. Подвешенные на нитке, они выглядят очень красиво.