Зона бессмертного режима
Шрифт:
На экране, поблескивая на солнце, тремя стремительными серебряными каплями планетоиды сближались с планетой. С той самой голубой, еще ни о чем таком даже не подозревающей.
– Хорош понтоваться, ты, сучий потрох, твой номер шестнадцатый, – буркнули по связи голосом Шамаша, смачно цыкнули зубом и незлобиво выругались. – Дела, сука, бля, у прокламатора. У нас – заход в плотные слои. И хер с ней, с турбулентностью, прорвемся. А, есть контакт, вздрогнули. Эх, хорошо пошло.
– Да, грамотно идут. – Ан вперился в экран, где планетоиды выписывали кривую, очень глубокомысленно вздохнул и ласково воззрился на Энлиля, тихо ликующего по соседству. – А как тебе, сынок?
Индифферентным голосом спросил, даже как-то вяло, не давая ни малейшей пищи для размышлений.
– Да, отец, хорошо идут, – с редкостной почтительностью
На душе, в сердце и особенно в малом тазе у него было необыкновенно благостно. Господи, какое же это счастье, что братца Энки отправили на гной, в пахоту на эту чертову планету. Пусть, пусть встает там грудью на трудовом посту, а он, Энлиль, здесь, с Нинти… тоже уж что-нибудь да поставит. Нет, право же, умом папахена не понять – то рожу бьет ножищами на бреющем, то сам устраивает такую лафу. Никакой логики, последовательности и здравого смысла, как видно, конкретно уже съезжает в маразм. Ну и ладно. Молодым везде у нас дорога, а старикам везде у нас покой. Вечный. Поцарствовал и хватит, пора, пора передавать эстафету.
В то же время Энки, злющий как черт, сидел в салоне головного планетоида и был не то чтобы в миноре или не в духе – в жестоком, беспросветном, крайнем пессимизме. Дьявол побери этого чертового родителя, играющего постоянно на стороне Энлиля. Ну это же надо, блин, постараться, пошевелить извилинами, придумать херню – отправить его, первенца Энки, космической скоростью конкретно в болото. За тридевять земель к едрене фене, туда, куда и Макар своих телок не гонял. На какую-то там третью голубую планету. Кайлить куги, рыть кубаббару и разводить, такую мать, карпа Ре. А Энлиль тем временем будет крыть Нинти. Отковывать достойнейшего продолжателя правящей династии, ублюдка, который в конце концов и примет эстафету власти. Ну, сука, гнида, падла, бля, такую мать! Настроение Энки усугублялось еще и тем, что соседи-попутчики ему совсем не нравились: жуть какой начитанный очкастый Тот, данный ему, Энки, Аном в заместители, зверюга и садист мокрушник Красноглаз, да не один, а со своим подхватом, и главное, вся эта сволочь потерпевшая, откомандированная с понтом на свежий воздух. Почти весь планетоид забит бывшими политиками, промышленниками, штабными офицерами. Именно забит. Один только ануннак и есть на ануннака похожий – рулило Шамаш, да ведь и тот сидит за стенкой в пилотском кресле и напоминает о себе лишь громким матом. Да, хорошо, такую мать, начинается вояж, здорово, отрадно, пользительно для души. А Энлиль там на звездолете уже небось жарит Нинти. И так, и сяк, и этак. А тут сношайся с безопасностью, посадкой, погрузкой, дренажом. Эх, такую мать, нет в жизни счастья. Особенно в половой.
Так, предаваясь мрачным мыслям, он даже не заметил, как челнок снизился, сбросил скорость и пошел на посадку. За бортом, в прорезях иллюминаторов, закурчавились облака, показались суша, льды, растительность, клякса океана. Вот она превратилась в лужу, в пруд, в маленькое озерцо и, наконец, в безбрежное, не охватываемое взглядом водяное пространство.
– Эй там, на борту! Зекс [159] ! – рявкнул Шамаш.
Тут же рыкнули посадочные двигатели, планетоид содрогнулся, невесомо завис и послушно опустился на пси-подушку. Внизу, на расстоянии ануннакского роста, лениво перекатывались волны.
159
Сигнал тревоги.
– Третий, третий, я пятый, – прорезался в эфире Зу. – Приводнился без происшествий. А вы?
– Третий, я четвертый, – следом объявился Нинурта. – Аналогично.
– А ну, закройте пасти. Я что, такую мать, слепой? – отозвался Шамаш, глянув на экраны обзора, быстро перевел глаза на сполохи анализаторов, выругался, прищурился, с удовлетворением кивнул и принялся докладывать в Центр: – Утес, все пихточкой. Есть контакт. Атмосферия путевая, пищак [160] не дерет, кислородий присутствует, аномалиев нет. Вода соленая, фон правильный, зараза отсутствует, дна не видно. Жить вроде можно. Ну, все, утес, мы тронулись.
160
Горло.
– Давай, – коротко,
– Да, вот оно, море-океан, водная стихия. – Тот с видом завоевателя глянул в иллюминатор, с уханьем зевнул и, вытащив свой любимый портативный вычислитель, дружески ухмыльнулся Энки: – А что, коллега, неплохо было бы узнать составчик здешней воды? Каков процент куги, какое содержание кубаббары. Да и в верхних донных слоях было бы неплохо покопаться, ох, совсем неплохо, а [161] ?
161
Воды Мирового океана и в самом деле содержат определенный процент золота и других редких минералов, но их добыча пока экономически неоправданна, требует очень сложных и дорогих технологий. Известно также, что в верхних слоях океанского дна находится огромное количество полезных ископаемых в виде мелких гранул-конкреций, но чтобы собрать их с морского дна, потребуются такие расходы, которые не будут окупаться результатами добычи.
– Да, неплохо это было бы, неплохо, – с сухостью, дабы обозначить дистанцию и сразу поставить заместителя на место, отозвался Энки. – Вот этим-то, коллега, и займитесь первым делом. По готовности я проверю.
Что, получил гранату, очкастый умник? То-то. Впредь не высовывайся и не гони волну. Инициатива, она наказуема.
– Браво, коллега, брависсимо, вы просто читаете мысли, – нисколько не обиделся Тот. – Я как раз и собирался сейчас заняться теоретическим обоснованием. Предположим, что процент куги среднестатистичен, а содержание кубаббары… – И, кривя лицо, ужасно улыбаясь, он углубился в вычисления с на редкость отрешенным, фанатично-исступленным, но донельзя счастливым лицом. Чувствовалось, что он занят сейчас главным делом всей своей непростой жизни.
«Надо же, дела-то какие, ведь одни маньяки вокруг», – косо посмотрел на него Энки, горестно, с отвращением вздохнул и, представив, что сейчас творится на звездолете, окончательно расстроился, кинулся в тоску, утвердился в мысли, что жизнь сплошное дерьмо. Воспаленное воображение нарисовало ему Нинти – длинноногую, рыжеволосую, крутобедро-высокогрудую, с тесным, уютнейшим, укромным лоном и белоснежно-шелковистой кожей. Стоящую на четвереньках на ковре. А этот гад, этот выродок, это исчадие ада Энлиль, наполовину голый, со вздыбленным фаллосом, гнусно и сладострастно ухмыляясь…
В общем, Энки даже и не заметил, как миновали шельф, выбрались на сушу и с напором двинулись в глубь материка. Внизу, под брюхом планетоидов, потянулись озера, болота, трясина, рукава – осока, кустарники, зелень, камыши, бурлящая мутная вода. А вокруг – туча, скопище, тьма, мириады кричащих птиц, обретающихся в этом царстве шума, гама, суеты и жирной грязи. Интересно, и что же служит им пищей? Гм. Наверняка в болотах этих кто-то есть.
Чем богаты здешние окрестности, стало до предела ясно, когда наконец прибыли на место и с оглядкой вышли из планетоидов. Все вокруг – и растительность, и топи – прямо-таки кишело гадами. Казалось, что на этой планете обитают лишь рептилии и птицы и бедному карпу Ре на ней места не найдется.
Такое положение дел нисколько не устраивало Энки, а потому он, поддавшись настроению, схватился за протонный ствол.
– Ну, суки, падлы ползучие, сейчас я вас. В импульсном режиме…
М-да, протонный бластер, да еще под настроение – штука серьезная. Таких мокрых дел наворотить можно, потом и не расхлебаешь.
– А может, и не стоит так-то вот, напрямик, дорогой коллега, – с мягкостью заметил Тот, с доброй улыбкой подошел, твердо заглянул в глаза. – Сейчас наладим звукогенератор, определимся с частотой, выкопаем ямку повместительнее. И ладушки – все змейки будут в гости к нам. Сами приползут, на протоплазму. Ну а если, дорогой коллега, есть что-то личное, то тоже никаких проблем – берите лазерную мелкашку и вперед. Нынче, говорят, в моде женские подвязки из змеиной кожи. Только учтите, они кусаются. Что змеи, дорогой коллега, что бабы.