Зов Оз-моры
Шрифт:
– Десять рублей, – с ходу сказала Варвара.
– Эк хватила! – улыбнулся ей хозяин лавки. – За два возьму. Идёт?
– Покажи свои застёжки. Может, обменяю на какую-нибудь.
– Свои не продаю и не меняю, – ответил Глеб Завидович. – Но посмотреть дам.
Он принёс ларец, в котором лежали фибулы. Новгородские, скандинавские, венецианские… Бронзовые, железные, серебряные, золотые… Похожие на подкову, на гривну, на кольцо, на круглый щит…
Варварин взгляд зацепился за одного застёжку, похожую на подкову.
– Кто это? – ахнула она.
– Ты ничего не слышала о Ящере Коркоделе? – удивился Глеб Завидович. – О князе Волхова, властелине подводного мира?
– Я не новгородка, – робко ответила Варвара.
– Ящер присносущ. Он вечен. Он был, когда Бог ещё не родился. И он пребудет, когда Бог заминет[3]! И тогда весь Новгород, как в старину, поклонится князю Волхова и вновь станет приносить ему дары.
– Ты веришь в этого Ящера?
– Верю, не верю… Я знаю, что он есть. Я видел его.
Купец встал, открыл шкаф и взял с полки коробочку. В ней лежала ещё одна фибула, похожая на предыдущую. Только на одном конце дуги была морда ящера, а на другом – голова женщины с правильными чертами лица и пышными волосами.
– Кто это? – заинтересовалась Варвара.
В голове у неё мелькнула догадка: лицо на сустуге показалось ей знакомым.
– Мокошь, – сказало купец. – Хлебородница и попечительница чадородия.
– А почему она на одной заколке с Ящером?
– Так и Коркодел владыка воды, и она тоже.
– Как же они делят подводное царство меж собой?
– Откуль мне знать? Мало древних преданий осталось в памяти людской, почти все забыты. Люди старых богов не помнят. Ну, окромя Ящера. Ему ещё поклоняются, да и попробуй не поклонись…
– Христиане поклоняются чудищу? – изумилась Варвара.
– Куда ж деваться? Бог-отец, седая борода, совсем состарился. Нет на него надежды. Заминуть он, похоже, собрался… а Ящер жив и могуч. У кого дождя просить в засуху? У Ящера! Кого молить, чтоб Волхов весной дома не подтопил? Ящера!
– А Ящер может излечить от бесплодия? – спросила Варвара.
– Не ведаю.
– Но ведь Мокошь – рожаница. Ты же сам сказал, – начала настаивать она.
– А причём тут Ящер? – удивился купец.
Варвара ещё раз повертела в руке фибулу.
– Здесь они вмистях. Ящер и Мокошь. Оба – властители воды. Может, и над деторождением они тоже вмистях попечительствуют?
– Может, и попечительствуют, – пожал плечами Глеб Завидович.
Варвара сняла свой сюльгам и протянула его купцу.
– Бесплатно отдам, только пособи. Вдруг Ящер мне поможет?
– Никак не понесёшь? – без обиняков спросил купец. – Может, в муже дело, а не в тебе?
– Нет, во мне, – уверенно ответила она. – После выкидыша.
Купец сочувственно улыбнулся собеседнице.
– Спасибо, что не задавилась! Помогу твоему горю. Возьму твой сюльгам, когда с Ящером встретишься. Раньше совесть не позволяет. Загляни сюда, когда Волхов ото льда очистится. Мы по нему на капище будем плавать. Жертвы Коркоделу станем приносить: коней, кур… А ты сначала крепко подумай. Тебя ждёт опасный путь. Коли решишься, отчаливай на ушкуе[4] к Славенскому морю, чтоб владыку вод задобрить. Ежели он тебя не съест, то, может, и подсобит. Тогда и зачнёшь ребёнка.
– Ящер меня не съест. А ежели и сожрёт… всё лучше, чем бездетной небо коптить.
– Значит, поедешь, во что Бог ни поставит?[5]
– Во что Ящер ни поставит, – с усмешкой ответила она. – Не его боюсь. Другого опасаюсь. Меня же долго дома не будет. Не заподозрит ли супруг в измене?
– Смотри сама, как его уболтать.
– Придумаю что-нибудь…
Варвара вновь скрепила сюльгамом вырез на платье, поклонилась Глебу Завидовичу и вышла из лавки.
Как раз в это время Михаил дождался своей очереди на приём к чиновнику Поместного стола.
– Не нашлись записи, родимый мой, – дьяк вздохнул и жалостно посмотрел на Михаила.
– Как же так? – не сумев скрыть раздражение, ответил тот.
– Не нашлись, – повторил чиновник. – Сгорели, видать. Пожар в городе был два года назад. Полгорода он взял, и многие писцовые книги тож. Вот записей и не стало…
– Что теперь делать?
– Ехать в Деревскую пятину, заново деревни записывать. Только сегошни мы туда не проедем. Снег уже тает, паводок начинается. Подождём, когда вода схлынет и земля подсохнет.
– Долго ли ждать? – опасливо спросил Михаил.
– Недельки через три дороги, глядишь, и просохнут… но токмо не в Деревской пятине. Вотчина Боборыкина располагается меж Чудинском болотом и озером Боровно. Туда как ни ехать – хоть прямо от Новгорода, хоть от Валдая – всяко в затоп попадёшь. Там ведь сплошь жирница, болото на болоте: Сиверское, Курганное, Моштовое, Гладкий мох, Большой мох, Лыченский мох… Ох, все не упомнишь! Я даже половину не назвал… Ждать тебе придётся неделек пять. Это ежели по-хорошему.
– Значит, ныне уеду назад в Тонбов, а летом вернусь. Так?
– Сегошни ты уже не уедешь. Дорога раскисла. Три недели так и так тут переждёшь. А где три, там и пять. Велика ли различка? Как попрогреется да провянет путь в Деревской пятине, так и отправлю туда подьячего. С тобой, на твоей повозке. Казённая здесь надобнее.
– ---
[1]Воскресение Христово в 1637 году – 9 апреля по старому стилю (19 апреля по новому).
[2] Кирпичная пятикупольная церковь в Тамбове появилась только во второй половине XVIII века.