Зов Оз-моры
Шрифт:
Инжаня всыпала в кипящую воду ароматные травы и ягоды можжевельника. По всей деревне разнёсся их запах.
Люди потихоньку стали собираться возле окутанных густым паром котлов, в которые Тумай начал бросать куски медвежатины…
– Что нам делать с лапами, головой и шкурой? – спросил Денис у жены, когда закончилось пиршество.
– Как что? Череп пусть висит на коньке дома, а лапа на крыше хлев. Пускай они охраняют нас и нашу корову от злых вайме из Тона ши. Вторая лапа тоже нужна. Я же содай. Лечить буду. Тебя и
– Медвежьей лапой? – изумился Денис.
Варвара кивнула.
– Алганжейхть боятся лапы офта.
– А что со шкурой будем делать? Скорняку отдадим? – спросил Денис.
– Нет, серебро не тратим! – шепнула ему на ухо жена. – Прячем в погребе. И деньги, и ларчик. Пусть их там Бохарям-ава охраняет.
– Ещё крестик к копейкам положи. Всё равно ж не носишь, а он тоже из серебра. А шкуру неужто сама станешь выделывать?
– Не я одна! – раздражённо посмотрела на него Варвара. – Мы вдвоём и чистим, и квасим! Потом пусть лежит в кершпяле. Спи на ней. Она тебе здоровье даёт и силу мужскую. Мне радость.
Денис улыбнулся и обнял её. Варвара вывернулась из его рук.
– Не время ныне тешиться. И без того упреем. Со шкурой намаемся. Тащи её в сени и корыто туда же! – распорядилась она. – А я по воду иду!
Глава 29. Канун Свиных дней
Денис спрятал ларчик и деньги в бохаряме, завалив их утварью и снедью. Затем супруги отскоблили мездру от мяса и жира, натёрли кислым киселём и положили шкуру кваситься возле печки. Варвара следила, чтоб не она перегрелась, и мех не начал линять.
Денис тем временем привёл в порядок пищаль и сабли, которые в схроне уже начали ржаветь. Работал он в сенях. Любопытный Валгай крутился вокруг него, спрашивал, как устроен фитильный замок, как набивают в дуло пыжи, свинец и порох.
«Какой паренёк дотошный!» – радовался мастер.
– Поможешь выделать шкуру? – спросил он.
Валгай кивнул, и назавтра они уже втроём растягивали её, разминали, высушивали на морозе, коптили возле костра… Мастер не мог на него нарадоваться, но однажды, за три дня до Рождества, юноша не пришёл утром к нему.
– Что с парнем? Не заболел ли? – испугался Денис.
– Подожди. Придёт ещё, – успокоила его Варвара.
И правда, Валгай объявился ближе к вечеру, ведя на верёвке полугодовалого подсвинка. Следом вошла Инжаня. Денис удивлённо посмотрел на неё.
– Подарок от общины, – развеяла его недоумение оз-ава. – Праздник же скоро.
– Вот не знал, что вы здесь Рождество Христово справляете.
– Какое ещё Рождество? – хмыкнула Инжаня. – Здесь и слова-то такого не слышали. Праздновать будем Тувонь шит – дни Тувонь-шкая!
– Слышал про ваш Таунсяй. В Козлове, на торге, – вспомнил Денис.
– Не Таунсяй, а Тувонь-шкай! – поправила его Инжаня. – Свиной бог. Все будут приносить жертвы ему и Кардаз-аве, хранительнице
– Для этого-то ты мне и подогнала свинью?
– Первый Свиной день деревня отпразднует в вашем доме. Так я решила. Вы ведь с Толгой новенькие, все с вами познакомиться хотят. Встретьте людей достойно. Не оплошайте! Зарежьте подсвинка. Приготовьте из него шяням.
– Что это?
– Яство такое. Толга тебе расскажет.
– Одного подсвинка мало, чтоб накормить всю деревню… – задумался Денис.
– Не бойся, – успокоила его Инжаня. – Люди с собой много всякой снеди принесут. Голодным никто не останется.
– Оставляйте свинью, – вздохнул Денис. – Завтра заколю.
– Не заколешь! – возразила Инжаня. – Не тебя я готовлю на своё место, а Толгу. Пусть учится жертвы приносить. Послезавтра она зарежет подсвинка…
Когда Инжаня и Валгай ушли, Денис разобрал подпечек, натаскал туда сена и загнал подсвинка: пусть поживёт в тепле свои последние дни. Вечером они с женой обновили кисель на медвежьей шкуре, вновь свернули её, положили в корыто рядом с печкой и легли спать. Им надо было набраться сил перед Свиными днями.
Инжаня зашла к ним через день сразу же после завтрака. Варвара пекла хлеб, и гостью в сенях встретил Денис.
– Ну что? – с усмешкой спросила его Инжаня. – Не заколол ещё поросёнка?
– Ты же сама не велела…
– На всякий случай спросила. Боялась, ты пожалеешь Толгу. Твоя доброта навредила бы ей. Оз-авы ведь не токмо озксы поют и бубенцами трясут, но ещё и жертвы приносят. Где у вас ару васта?
Денис пожал плечами: он впервые слышал эти слова. Инжаня устало вздохнула, будто говорила с несмышлёнышем.
– Денясь! Это такое место, где скот режут. Толга найдёт. Спроси у неё.
Денис позвал жену, и та, вся в поту, выскочила к нему.
– Где у нас место для забоя скота?
– Выйди в пирьф, Там, посреди него…– ответила Варвара и поскорее убежала назад, чтобы не простудиться в продуваемых ледяным сквозняком сенях.
Денис вышел во двор, но не увидел там ничего, кроме ровного снежного покрова, из которого местами торчали сухие былинки.
– Один снег! Толга, покажи.
Из сеней донёсся стук перебираемого инвентаря, и вскоре в дверях появилась Варвара с пешнёй в руке.
– Вот тебе, – сказала она. – Долби! Щупай! Где ару васта, там доски дубовые. Под ними яма. Найдёшь по звуку.
Денис, встав посреди двора, начал наугад отгребать ногой снег и бить по лежащей под ним ледовой корке.
– Нащупал дерево! – наконец, радостно воскликнул он.
– Теперь снимай крышку, – крикнула ему из-за двери Варвара.
Он очистил дубовые доски от ледовой корки и вернулся в избу, где шёл яростный спор.
– Сроду не забивала свинью, – возмущалась Варвара. – Не умею! Отец резал, Паксяй резал… Я не резала. Не смогу.