Зов Оз-моры
Шрифт:
Варвара безмолвно слушала мужской разговор, отхлёбывая квас из корца. «Ну, выкидыш… – утешала себя она. – Дело житейское. У всех баб он случается, и ничего: и зачинают потом, и рожают. Мне ещё двадцати нет. Десять раз успею понести. Ну, а Денясь не подкачает. Чай, не Паксяй. По горло меня своим семенем зальёт. Так чего ж я трясусь?» Однако сколько бы она себя ни успокаивала, тревога не ослабевала.
– Подремли теперь! – сказал ей Денис после ночного ужина. – Опосля баню истопим
Он вышел во двор, поставил сани под навес, покормил коня и вернулся в избу Василия. Тот уже храпел на полатях, а обессилевшая Варвара тихо спала на скамье. Денис накрыл жену своим тулупом, под утро ведь печь остывает. Затем он сам лёг на лавку и сразу же провалился в бездонную яму. То ли не запомнил, что ему снилось, то ли сновидений не было.
Когда мужики встали, солнце уже садилось. Они накололи дров, протопили в бане каменку и попарились сами. Когда пар остыл, отвели в парную Варвару, которая уже не мучилась от болей, но была ещё очень слаба. Положили её на полок, начали опахивать вениками, потом отмыли от листьев и посадили отдохнуть в предбаннике. Денис накинул жене на плечи тулуп.
– Ну как ты?
– Голова кружится, а так ничего, – печально ответила она.
– Сиди, поправляйся, – улыбнулся ей Денис.
Поротая Ноздря поставил перед супругами по кружке хлебного кваса.
– Добрый квас, кисленький! – похвалила напиток Варвара и вдруг ни с того ни с сего прошептала: – Где ж ты, Ведь-ава? Видать, я схватила не тот веник…
Ни Денис, ни Василий не поняли, что она хотела сказать, но допытываться не стали: мало ли что баба лопочет. Они пропустили по чарке хлебного вина и запили квасом.
Посидев недолго в предбаннике, мужики оделись и вышли на мороз.
– Хороша у тебя жёнка! – причмокивая, сказал Поротая Ноздря. – Какие тити, какие гузны, а кожа-то!
– Ты на мою супругу не зарься! – полушутя ответил Денис. – Сам-то чего не женишься? Не простой ведь стрелец, а пятидесятник. Жених завидный.
– Дк сам же ж знаешь. Службу нёс в острожке на Лысых горах. Девок на выданье там нету, да и ведьмы не попадаются. Невесту не найтить. В Тонбове же ж я всего ничего. Приглядываюсь…
Подышав студёным воздухом, они вернулись в предбанник и отвели Варвару в караульную избу. Вскоре стрельцы принесли туда хлебное вино, большой шмат солёной свинины, хлеб и мешок пшёнки.
– Верну, когда встану на ноги, – сказал Денис.
– Не обедняем! – усмехнулся Василий, наливая вонючее зелье себе и ему.
Наутро, едва продрав глаза, Денис схватил кошель с серебром и направился к сеням.
– Ты куда? – спросил Поротая Ноздря. – Мы не жрамши ещё.
– За одёжей схожу на торг. У супруги одно платье осталось, мордовский панар, да и тот весь окровенел. Даже онучи, и те в крови. Хочу ей обновки прикупить, да и себе тоже. Вернусь – поем.
– Не спеши, вмистях надо иттить. Сначала покушаем, потом запишем тебя, а опосля уж на торг пойдём. Он дотемна протянется.
Пока мужики ходили по своим делам, Варвара лежала
Варвара обрадовалась, когда вошёл Денис и выложил перед ней ворох одежды.
– Ты теперь стрелецкая жена, душа моя! – сказал он. – Глянь-ка на свои обновки!
– Вот счастье-то! – горько усмехнулась Варвара.
– С чего ты такая унывная? Печалишься, что я тебя из Вирь-ати увёз?
– Да нет… – вздохнула Варвара. – Всё я разумею. Нельзя было там оставаться. Инжаня добра нам желала, думала врагов наших ослабить, а вышло наоборот. Полдеревни на меня окрысилось. Поживи она ещё немножко, глядишь, всё бы и утряслось… но её кулома забрала в Тона ши…
– Не унывай, голубка моя! Ну, не стала ты оз-авой… Зато у меня теперь и денежный оклад, и хлебное довольствие. И Васька в товарищи набивается, вмистях с нами мёдом торговать хочет. Чем не жизнь с таким начальником? Всё образуется, Толганя! Нам на дворовую селитьбу выдали аж семь рублей из казны. Просторные хоромы справим, детишек нарожаем…
– Экий ты ретивый! Уж и записаться успел, и серебро получить, и на торг сходить…
– И с древоделами договорился, – добавил Денис. – Изутра они начнут избу нам рубить. Пятистенку.
– Зимой? – изумлённо подняла брови Варвара.
– А чего тянуть-то? Не век же здесь жить. Ежели сейчас сруб поставим, то весной заселимся.
– Не поплывёт наша изба по весне-то? Древоделам лишь бы серебро срубить…
– Изутра погутарим с ними. Хошь, отвезу тебя к ним на санях?
– Изба далече возводится?
– Шагов пятьсот будет, не больше.
– Я уже малость окрепла. Дойду сама. Не буду смешить людей, а то скажут: эка боярыня в слободе объявилась…
Спать в этот вечер супруги легли рано, и обоих сразу же сморил сон. Дениса – от усталости: столько дел переделал! Варвара же просто была слаба, она ещё не оправилась после выкидыша. Едва сомкнув веки, она увидела молодую прекрасную роженицу с серебристыми волосами.
– ---
[1]Аманатская казёнка – тюрьма для заложников и пленников.
[2] Аборты с помощью настойки пороха практиковались на самом. Трудно сказать, насколько эта практика была успешной.
[3] Стрельцы тогда часто пристраивали своих детей «барабанщиками малыми робятами».
Глава 35. Божественная роженица
Воды у Ведь-авы отошли под утро.
– Буду рожать, как здешние эрзянки, – оправившись после боли, шепнула она Мине.